«Что за… гадкое ощущение?»
Иван облокотился на широкий оконный проём. Наклонился и с опаской поднял голову. Его взгляд упал на величественную башню из чёрных и красных каменных лоз. Она словно вырастала из внутреннего двора дворца Кола, будто стремясь улететь в небо. За ней возвышалось центральное здание, некогда служившее тронным залом. Теперь оно обрело новое имя и значение – зал Зенона.
«Или… предчувствие?»
2
Наместник
В сердце огромного зала, отделанного исключительно белым и чёрным мрамором, на возвышении, подобно яркому мазку пурпурной краски на монохромном холсте, стоял мужчина средних лет. Его высокий лоб, испещрённый морщинами, едва тронула лёгкая седина. Он замер, созерцая круглое окно над троном. Витраж из синих и красных стёкол, сиял подобно радуге, переливаясь всеми гранями света, особенно насыщенного на этой высоте. А под витражом, как грозное напоминание о власти богов, прямо у изголовья каменного кресла, нависал по-прежнему закрытый металлический глаз.
«Надеюсь, никогда не доведётся лицезреть его открытым».
– Господин, – донёсся сдавленный голос из-за колоннады. – Вы желали меня видеть?
Он обернулся на звук.
– Ты десница или кто? Почему так долго? – раздраженно одёрнул складки тоги на плече. – Солдаты уже на позициях?
– Только выдвинулись, – худой мужчина в длинном чёрном одеянии, отороченном золотой лентой, выступил в центр зала к подножию возвышения. – Приказ был – собрать к полудню…
– Нет. Приступайте немедленно.
– Н-но, д-достопочтенный на-наместник, – с видимым усилием вымолвил тут же сгорбившийся десница, всё больше заикаясь, – п-по завершении сбора Вы до-дозволили п-предоставить багрянородным и матерям-багрянородицам вы-выбор: либо уйти, п-принеся клятву отречения от Кола и н-непреложного права н-на власть, ли-либо…
Однако речь десницы резко прервал голос наместника. Звучный и непреклонный, он эхом разнёсся по всему залу.
– Я, наместник Зенон, властью, данной мне богами, приказываю уничтожить багрянородных и тех, кто дерзнёт их защищать.
Узкие глаза десницы от изумления приняли непривычно округлую форму. Перебирая блестящие бусины чёток, он нервно дёрнул головой:
– Всех ба-багрянородных?
– Убить их всех.
– Сейчас?
Наместник неторопливо занял своё место на троне и, прищурившись, пристально осмотрел с ног до головы совсем ссутулившегося десницу.
– Я как-то не ясно выражаюсь?
– Н-ни в коем случае, го-господин! Я ли-лишь…
– Пусть мы и божье продолжение, но богам не нужны. Люди важны только людям. Багрянородные же не люди. Засим только я, как человек, способен пещись о благе человеческом.
Чётки с металлическим звоном рассыпались по полу.
– Б-будет исполнено, д-достопочтенный на-наместник.
3
Жуткое утро
Иван всё же решил испытать своё новое умение на птице. Но теперь его не столько разбирало любопытство, сколько тревожило неясное, но очень сильное, липкое предчувствие надвигающейся опасности.
Не веря в успех, он подумал: «Хочу видеть мир глазами птицы». Рассматривая очертание крыльев, тотчас ощутил, как веки отяжелели.
Когда же глаза распахнулись, то сад и алый дворец предстали будто с высоты птичьего полёта.
«Не будто, а так и есть!»
Ветер подхватил крылья, и они дёрнулись – это оказалось приятно. Тёплые воздушные потоки легко несли вперёд. Солнце отсюда выглядело особенно ярким, абсолютно белым и в своей недоступности каким-то зловещим, одновременно отталкивая и маня сиянием. Никогда раньше, глядя с земли, он не видел светило таким, каким оно стало сейчас. Мир обрёл объём, незаметный прежде. Проявились новые оттенки и цвета, не поддающиеся описанию. Любой свет напоминал электрические дуги, пронизывающие всё вокруг.