Дед не умолкал, а я быстро скользил пальцем по шершавым, пожелтевшим страницам: «Автохтоны… Асы… Бестии… Дефлекторное поле… Бодкор… Гаспид… Наги…».
– Уразумел, шо к чему? Можно мне вже книгу? – нетерпеливо спросил дед Сало, вытянув раскрытую ладонь.
– Погоди, Варь, хочешь, глянь? Тут термины, так лучше поймешь…
Сестра уже удобно устроилась в кресле, напротив деда.
– Не люблю всякие инструкции и словарики. Я же человек творческий, так что лучше сначала сама во всём разберусь. А потом, если будет интересно, почитаю, как там на самом деле… Вдруг чему-то удивлюсь, когда узнаю изначальную задумку.
– Просто, – я усмехнулся, – тут… не сразу въедешь, даже если все термины выучишь.
– По ходу читання поймёте! Усаживайтесь, малята16. Сашке и Настюшке будет сказка, – дедушка улыбнулся, а потом повернулся ко мне: – А нашему главному слухателю, – лицо вмиг посуровело, – Яныку Александровичу буду ставить вопросы про те, як уяснил прочитанное. Так шо, пожалуйста, видкрыва́й блокнот для заметок або шо там у вас, пан учёный. Приготовьтесь! Це не фальсификация, шоб там не накорябал у своём дипломе… Я шо ни скажу – усё правда. Давным-давно, землю родную нашу обходило с зоряницы17 Велико Красно-Озеро. От Красно-Озера на сваор18 развеличилось Сине-Озеро. В Сине-Озеро пал батька Дон. Ох и славна та река… Плыве с вечора19 на юг и недалече Гор-как-у-Асов встречается с городом усех городов – Царь-Градом. И полыхает округ тот Светлый Град то сонячными бликами, то голомяным полымям. И высоко-высоко небо злато-яхонтовое конца края не знает… А мы, стоячи, наглядаем, видкрыв рот.
В окно дунул лёгкий ветерок, но так и не смог остудить раскалённый летний воздух. Дед Сало открыл тяжёлую книгу на первой странице и начал читать с самого начала.
1
Предчувствие
Тёплый порывистый ветер предвещал очередной жаркий день. Несмотря на близость к Красно-Озеру и могучей реке Дон, разделяющей Царь-Град с севера на юг, здесь часто стояла засуха. Лишь утренние и вечерние часы приносили долгожданную прохладу.
Мальчик-подросток уже не спал, когда первые лучи тронули водную гладь. Он подошёл к большому окну и поднял глаза на догорающие в предрассветной дымке звёзды.
Солнце поднималось, приятная влага в воздухе постепенно таяла, намекая, что скоро вновь придёт зной. Опершись на мраморный парапет, сильно охладившийся за ночь, мальчик заметил на краю колонны, поддерживающей арку окна, блестящий символ в форме галочки-птички. Такие звуковые маячки часто оставляла ему мама, чтобы дать напутствие на день.
Он коснулся символа, и тут же в сознании прозвучал голос родительницы: «Иван, не увлекайся своей ежедневной маленькой церемонией наблюдения за природой. Даже если ты следуешь совету своего дяди и таким образом собираешься с мыслями перед началом занятий, это не освобождает тебя от ответственности ученика. Если ты опять опоздаешь, выговором не ограничишься».
Иван испустил печальный вздох. Даже то, что с младых ногтей его приучали к безоговорочному повиновению наставникам, среди которых была и мама, он не мог отказаться от желания встречать зарю. Ведь эти мгновения – единственная возможность хотя бы на краткий миг отсрочить неизбежное погружение в рутину.