«Слишком уж малы для взрослых… Молодняк, а значит… Варги́? Откуда они здесь? Почему выбрали именно наш дом, чтобы украсть ребёнка для еды?» – картинка произошедшего не складывалась.

Добрыня ногой перевернул одного из них на спину. Внимание привлек необычный признак: коричневое горло с точками и складками. Но самое удивительное – листовидный нарост или мешочек на горле, похожий одновременно на петушиные серёжки и жабий пузырь.

«Такого никогда не замечал… Стоп! У автохтонов всем заправляют бабы. И, следовательно, у них, как у кур, нет этих «бородок», чтобы завлекать партнеров. Значит, это самцы. Очень странно, их почти никогда не видно было… Они же только рожают потомство. Многие потом умирают, ведь их буквально разрывают изнутри дети… Получается, вот эти никогда не вынашивали оплодотворённые яйца. И, соответственно, не общались никогда с самками! Отщепенцы какие-то…»

Он вспомнил, как жители рыбацкой деревни говорили, что пляжи острова давно стали убежищем для молодых автохтонов. Неизвестно, как они смогли преодолеть Великую Стену, но факт оставался фактом: эти ящеры оказались в изоляции от основного племени и сегодня явились в дом Добрыни.

Давно ставший привычным плеск речки теперь раздражал и мешал сосредоточиться. Происходящее казалось слишком подозрительным совпадением.

Союз заключён

Автохтонша с явным презрением оглядела наместника, вальяжно развалившегося в кресле. Он ответил ей тем же взглядом и слегка развёл руки в стороны.

«Да ты чего, не догоняешь, что ли?»

Вдруг её рот искривился в подобии хищной ухмылки, и ящерица издала несколько скрипучих звуков, пытаясь сымитировать смех:

– А! Ха, это сутка, да? Ха-ха! Смесно, плавда смесно!

Однако наместник, вместо того чтобы согласиться и кивнуть, лишь ухмыльнулся:

– В каждой шутке есть доля шутки. Так вот, это всё-таки важный разговор. – Зенон, как бы подчёркивая своё превосходство в дискуссии, поднял указательный палец и, всё ещё улыбаясь, продолжил: – Прежде чем я соглашусь на союз, мне нужно узнать про лагеря местных жителей на севере, на берегу Красно-Озера. Да, вы прислали мне несколько отрядов своих…

«Которые, по правде говоря, не способны ни на что, кроме как беспрерывно жрать», – добавил про себя.

– Они… скажем так, нормально справляются с моими поручениями, под присмотром командиров-ордынцев. Однако ползут слухи о похищениях людей, а чаще даже детей. Говорят, что они вкуснее и легче перевариваются. Но, понимаете, – Зенон щёлкнул пальцами, – все эти люди – мои подданные. И мне, как правителю, неспокойно оттого, что будущие солдаты, жёны и матери, а также, что самое важное, налогоплательщики, регулярно типа «пропадают без вести». – Зенон изобразил в воздухе кавычки. – А на деле просто становятся жертвами каких-то диких отщепенцев вашего племени. Как их называют там? Варги́, если не ошибаюсь? Ваш молодняк. И никто не возмещает материальный ущерб, причиненный смертями. Что делать будем с этим, Вэ’анди?

Автохтонша не проронила ни слова. Только слегка шевельнула большим пальцем в знак согласия.

«Вспомнить бы ещё подтекст их языка тела… Жест вроде не вызывающий, но тонко намекает о возмущении, кажется».

– Севелней, да? Там только могут быть варги́, или, – она неожиданно закрекотала, – потелянные эвенпуру! Да-а… Это они. Мы насываем их племя «ага селе» – уседсие невольники. Себя они зовут Сыны Жисни. Давно их пледки усли на севел, отколовсись от общества ис-са чёлной елеси. Они хотели сосусествовать с людьми, а мы – нет. Они вне моей власти.

Зенон осклабился, прищурив глаза:

– Интересно, почему вы без проблем произносите букву «р» на своем языке, а при переходе на наш, то и дело всё коверкаете?