Размышляя о том, что ещё можно добавить в дневник Александра, Добрыня подпёр рукой щёку и незаметно для себя задремал. Карандаш выпал из ослабевших пальцев…

В клубах неясного тумана, то ли дыма, то ли сумрака, едва различимо возникает фигура мужчины в пурпурной тоге. Он ведёт беседу с человекоподобной ящерицей. Откуда-то издалека доносятся тревожные звуки оркестра, тоскливые и протяжные. И вдруг раздается до боли знакомый голос:

– …ползут слухи о похищениях людей, а чаще даже детей. Говорят, что они вкуснее и легче перевариваются. Но, понимаете… все эти люди – мои подданные. И мне, как правителю, неспокойно оттого, что будущие солдаты… регулярно типа «пропадают без вести»… А на деле просто становятся жертвами каких-то диких отщепенцев вашего племени. Как их называют там? Варги́, если не ошибаюсь? Ваш молодняк. И никто не возмещает материальный ущерб, причиненный смертями. Что делать будем с этим, Вэ’анди?

Ящерица кивает и издаёт резкие звуки, напоминающие щелчки.

– …Там только могут быть варги́, или… потелянные эвенпуру… Сыны Жисни. Давно их пледки усли на севел, отколовсись от общества ис-са чёлной елеси. Они хотели сосусествовать с людьми, а мы – нет. Они вне моей власти…

Внезапно передатчик издал громкий сигнал и выключился. Звук разбудил Добрыню, и он резко вздрогнул. Заметив погасший экран, тут же в раздражении отбросил устройство. Передатчик соскользнул со стола и с грохотом рухнул на пол.

«Ещё одна неудачная попытка связаться с Дар Ветром».

Из соседней комнаты донёсся громкий треск. Добрыня обругал себя за небрежность с передатчиком и поспешил к Александру.

Осторожно толкнув дверь, он вошёл в спальню и замер. Кровать оказалась пуста. Паника накрыла с головой.

– Александр!

Окно было распахнуто настежь. Прежде Добрыня никогда не открывал его так.

«Неужели проснулся и выбрался из дома?!» – и тут же услышал за окном пронзительный детский плач, смешавшийся с шумом реки.

Добрыня встал на подоконник и застыл, готовый прыгнуть. В слабом сиянии трёх лун сквозь ветви деревьев, он увидел свой самый страшный кошмар. Александр беспомощно барахтался, а два ящера крепко держали его под руки. Хвосты рассекали воду, а жёлто-зелёная чешуйчатая кожа почти сливалась с окружающей средой.

«Если я побегу за кинжалом, они уйдут», – и ринулся вниз.

Лицо обдало холодом. В глаза брызнули ледяные капли. Ноги ощутили твёрдость каменного дна.

Пришел в себя, а ящеры уже забрались на скалистый уступ на другом берегу. Бросили рыдающего Александра на землю и окружили, совсем как хищники.

Добрыня шагнул вперёд. Ноги дрогнули под напором воды. Усталость брала верх.

«Из окна всё казалось проще».

Внезапно раздались приглушенные крики, похожие на те, что издают раненые животные, когда им перекрывают доступ к воздуху.

– Не трогайте его!

Наконец, добравшись до берега, подтянулся и вскарабкался на крутой склон.

– Не… трогайте… его…

Подняв голову, увидел, что Александр крепко обхватил шею ящера. Тот слабо трепыхался, издавая еле слышные стоны. Другой ящер уже бездыханно распростёрся на земле чуть поодаль.

Добрыня остолбенел.

Раздался щелчок, и Александр с силой повернул вытянутую голову, после чего отбросил обмякшее тело в сторону. Затем картинно отряхнул ладошки, прямо как актёр, закончивший выступление. Завидев Добрыню, он сразу же протянул ручки, и лицо исказила гримаса отвращения:

– Фу! Дядя – фу!

Не раздумывая, бросился к нему и обнял.

– Сынок!

– Бам! Дядя! Фу! И бам! Ба-ам!

– Да, мой хороший, эти люди… ну, то есть, автохтоны, точно фу!

Мельком осмотрел ящеров с небольшими, слегка скрученными гребнями на головах и короткими хвостами.