Он внезапно преклоняет перед ней колено и нежно кладёт руку на плечо. Анастасия решается посмотреть на Зенона, и их взгляды встречаются.

– Запомни: сила – это власть. А жизнь, – он наклоняется ближе и почти шепчет, – просто театр одного актёра. Полагайся только на себя. Друзей не может быть у таких как мы… как ты. И именно тебе важно стать совершенством в этом мире, настоящим и единственным «венцом творения богов». Тогда займёшь этот трон, и никто не сможет лишить тебя власти, – Зенон встаёт и расправляет плечи, – никогда! Только… надо придумать, как тебя сдержать на всякий случай…

Слёзы уже иссякли, но руки всё ещё предательски подрагивают. Анастасия ощущает, как нечто горячее капает на её плечо с мочки уха, и влага собирается под носом.

Она быстро проводит языком по верхней губе: «Солёно».

Тыльной стороной ладони Анастасия вытирает эту мокроту́ и замечает алый след: «Это моя кровь?»

– Двести двадцать четыре дня с момента проигрывания воспоминания. Воспроизвести следующее? – электронный голос вернул Анастасию из глубин уяма мнемы.

– Довольно, – выкрикнула она, и стальные наручи раскрылись.

Анастасия, окончательно придя в сознание, обнаружила, что руки всё ещё в том же положении, в каком она их видела в своём многократно просмотренном воспоминании, где обучалась искусству контроля над гневом и бесстрастием. Быстро протерев глаза, с удивлением заметила на ладони несколько капель крови.

– Начинаю утреннюю тренировку, – вновь прозвучал электронный голос.

Впереди из пола выдвинулась зеркальная поверхность и капсула со сменной одеждой для занятий.

Тусклое зелёное освещение озарило не маленькую девочку, а уже подростка. Она взглянула на отражение ближе: от той, прежней, с белыми толстыми косами и широко распахнутыми золотисто-зелёными глазами, не осталось и намёка. Теперь – короткий и колючий ёжик на голове, и вечно сдвинутые брови. А ещё рука от плеча до локтя «украшена» металлическим плетением татуировки, вшитой в кожу – нейропластиной, которая позволяет Зенону в любой момент обезвредить её.

Анастасия оделась, и в тот же миг зеркало с капсулой скрылось в полу. Послышался скрежет железа, и из темноты возник человек, облачённый в серебристо-чёрную броню. Он был на несколько голов выше. Она не знала, как его зовут, только должность – «Состязатель».

Усмехнувшись, подумала: «Ему бы больше подошло истязатель».

Когда Состязатель поравнялся с Анастасией, не медля нанёс ей удар по щеке тяжёлой беспалой рукой. Из динамика на его груди раздался мужской голос, который, как обычно, пытался удостовериться, что она вернулась в реальность:

– Уже чувствуешь? Ты чувствуешь боль?

Анастасия замерла, сосредоточившись на том, чтобы собрать кровь, стекающую по подбородку в ладонь. Её взгляд устремился в сторону, и в то же мгновение массивное тело Состязателя отбросило к стене арены, буквально впечатав в камень.

Пока он приходил в себя, она устало окинула взглядом свою келью. Внимание привлекли следы алмазной пилы на гладких стенах и скамья со столом, вырезанная в камне. Свет проникал в круг арены лишь через единственное отверстие под куполом.

«Раньше казалось, что это дыра в небо. Ага, наивная!»

Прикоснувшись к «отверстию» однажды, она осознала, что это всего лишь круглый фонарь, имитирующий дневной свет или сияние лун.

Размяв руки, она обратилась к Состязателю:

– Ты долго собираешься копаться? И что ты там мямлил о боли? Я-то чувствую, а ты… – и, стиснув зубы, процедила: – Ты не почувствуешь, даже если я буду постепенно отрывать конечности и расплющу каждый механизм одним взглядом. А в живую, один на один, не вынесешь и мига – сдохнешь. – Она улыбнулась, сжимая и разжимая кулак. – А жаль… Но что с тебя взять? Трус. Прячешься в соседнем зале, управляя этой машиной. И, что самое неприятное – очень халтурно! – Снова раздался громкий скрежет металла – Состязатель почти выбрался из разрушенной стены. – Надо Зенону нажаловаться, пусть кого-нибудь поспособнее пришлёт!