Осип и Гамлет кивнули и одновременно развернулись. Взявшись за край парящего ложа, они направились ко входу в станцию.

Добрыня схватил капсулу и рванул вдоль берега.

«Поскорее убраться с пляжа и спрятаться за высокими утёсами, а потом в моём тайном месте… Как же вовремя успел построить домик для отпуска!»

Чтобы миновать скалы и достичь следующей оконечности суши, пришлось преодолеть немалое расстояние вплавь. И вот, когда он наконец ступил на твёрдую землю, тяжёлые сапоги больше не ощущали гальку под ногами, а мягко касались песка.

– Александр… Мне нравится твоё имя, очень необычное, – Добрыня выпустил капсулу, и она тут же взмыла в воздух.

Он несколько раз провёл пальцами по экрану, отыскивая свой пояс. В центре бляхи загорелся маленький красный огонёк. Теперь он мог уверенно идти, зная, что капсула будет следовать за ним, преодолевая любые препятствия.

– Ну что, дружище, как будем жить дальше? Не так, как ты жил бы в хоромах Царь-Града, это точно. Не знаю, сколько нам ещё отмерено, но готов рискнуть. Знаю, придёт время, и я буду горд сложить голову, лишь бы ты жил. Пусть моя сестра хотела для тебя только мира, но ты должен восстановить справедливость. Я верю в это. – Испустил глубокий вздох и коснулся глубокой раны между рёбер. – Вроде ничего не задето… – стиснув зубы, решительно продолжил путь.

Звёзды меркли одна за другой, и ночное небо, прежде кажущееся плотным и непроницаемым, медленно отступало, являя небесную даль.

Низким, проникновенным голосом, Добрыня затянул старинную песню:

– Не для меня придёт весна,

Не для меня Дон разольётся,

Там сердце девичье забьётся,

С востоюргом чувств – не для меня.

Всё вокруг становилось прозрачнее. Края озера зеленели, наполняясь сочностью.

– Ой, не для меня цветут сады,

В долине роща расцветает,

Там соловей весну встречает,

Он будет петь не для меня.

У самого небосклона показалась тонкая розовая полоска, всё ширясь и светлея с каждым мгновением.

– Ой, не для меня текут ручьи,

Летят алмазными струями,

Там дева с чёрными бровями,

Она растёт не для меня.

Озорной ветер дунул в лицо. Ещё тусклый солнечный диск робко поднимался над горизонтом. Отражение весело заиграло на воде.

– Ой, не для меня придёт Велик-день,

За стол родня вся соберётся,

Вино по рюмочкам польётся,

Такая жизнь не для меня.

Ветер, как проказливый ребёнок, резвился с волнами, создавая на их гладкой поверхности затейливые узоры, похожие на кружева. Достигнув берега, волны оставляли на камнях пенные рисунки и вновь убегали, чтобы продолжить игру.

– А для меня лишь край клинка,

Он в тело белое вопьётся,

И слёзы горькие прольются,

Такая жизнь, брат, ждёт меня.

И слёзы горькие прольются…

Такая жизнь, брат, ждёт тебя…

Пропел, но вдруг осознал, что по ошибке заменил последнее слово.

– Тьфу-тьфу-тьфу! Не приведи Господь! – сплюнул и три раза постучал по своему лбу.

Лучи, уже совсем яркие, разлетались во все стороны. Высоко над головой беззаботно парили озёрные чайки, радуясь солнцу и заполняя утро далёкими криками.

Остров Буян радушно встречал Добрыню и Александра, обещая им светлый новый день.

Тренировка

Солдаты подносят лезвия к горлу наставников. Рыдания разрывают грудь, но Анастасия не сдаётся.

«Сейчас ваза сдвинется. Она сдвинется. Я слышу её! Сейчас!»

Мир, кажется, замирает. Она слышит, но не камень, а как рассекается плоть. Наставники падают на пол.

Из её груди вырывается крик, но отчаяние лишь усиливает боль. Ваза остаётся на месте.

И вот уже её друзей кладут на спину, а возле каждого из них встаёт солдат, направляя остриё клинка прямо между глаз.

Зенон облизывает губы и медленно произносит: