– Юля, а у него были враги?

– Ну, как – враги – я видела, что ей неприятно говорить на эту тему – у людей с нашими профессиями они точно должны быть. Во-первых, конкуренты. Те всегда норовят перехватить заказ или устроить ещё какую пакость. Во-вторых, знаете, есть такая категория людей, которых фото не то, чтобы не устраивает, а просто… платить не хотят… Мы работаем по договору, у нас в нём прописаны все условия. И конечно, существует момент предоплаты за услуги. Так вот многие, после праздников, получив фото, начинают кобениться – то им не так, это не этак, и отказываются платить, да ещё требуют предоплату вернуть. Серёжа выигрывал несколько судебных процессов, да ещё умудрялся с таких через суд упущенную выгоду взыскать. Представляете, как эти обманщики возмущались потом?

– И много таких было?

– Ммм… дайте подумать… Только за этот год два судебных процесса. Все хотят разжиться памятными фотками на халяву – такова человеческая сущность. А то, что это адская работа – никого не интересует. Ну, и в-третьих – слишком настойчивые гостьи на праздниках. Видели же, наверное, его фото? Ну. вот, девки молодые напьются и на шею вешаются, а парни их ещё и в драку лезут…

– Да уж… работка у вас – говорю ей сочувственно – слушайте, Юля, а вы не допускаете мысли, что ему могло просто всё надоесть?

– Да нет же – досадно отмахивается она, словно от надоевшей мухи – мой муж – очень ответственный человек. Он точно не стал бы вот так всё бросать. Ну, сами подумайте – куда бы он направился – без денег, без телефона, с одним фотоаппаратом…

– Скажите, пока вы ждали мужа – вы слышали какие-то звуки посторонние – шум машины, мотоцикла, может быть, поезд проезжал…

Она задумывается:

– Поезда точно были. Один шёл в одну сторону, другой – в другую. С разницей примерно в минут пять.

– Ваш муж постоянно природу фотографировал, или это только тогда был такой порыв?

– Всегда. У него этих фото полный компьютер. Я вообще предлагала ему этот дом продать, но он любит это место, и дом ему достался от деда с бабкой, он тут вдохновением заряжался, по его словам. Постепенно и я его полюбила, и деревню эту тоже. Мы даже огород разводили…

– Юля, а у местных на свадьбе вы участвовали в качестве тамады и фотографа?

– Конечно, почему нет. Цену ставили немного дешевле – всё же свои…

– Хорошо здешних знаете? У кого-то была неприязнь к Сергею?

– Да нет вроде бы. Казусы на свадьбах быстро забывались, так что их даже нельзя назвать поводом к дальнейшей серьёзной вражде.

– Ладно. Скажите, вы позволите нам осмотреть ваш дом и вещи мужа?

– Конечно. Если что нужно – говорите, я всем, чем смогу, помогу. Для меня самое главное, чтобы Серёжа был жив. Но я видела кровь там, на тропинке, и теперь мне страшно – её очень много и мне кажется, что мой муж или сильно пострадал, или…

Мы встаём и собираемся уходить, когда у меня звонит телефон. Это Даня.

– Слушай, Маргарита, тут такое дело. Мне доставили кровь с места исчезновения, и вещь пропавшего, видимо, у жены взяли. Он носил чётки на шее. Я сделал анализ ДНК, и вот что я тебе скажу – это кровь не Сергея Загуляева. Это кровь его единокровного родственника. Боюсь предположить, но соотношение таково, словно это двоюродные братья.

Сказать, что Даня меня удивил – это ничего не сказать.

– А ты не ошибаешься, Даня? – спрашиваю его я – уверен в том, что это кровь не самого фотографа?

Стоящая рядом со мной Юлия светлеет лицом и как ребёнок, хлопает в ладоши и подпрыгивает на месте от нетерпения:

– Так это не Серёжа? – спрашивает она, улыбаясь, когда я заканчиваю разговор.