– Нет – отвечаю ей – но скажите, с вами был кто-то ещё?

– Что? – удивляется она – нет… Мы были вдвоём…

Я некоторое время молчу, стараясь переварить информацию, а потом говорю ей:

– Юлия, послушайте… Вам лучше всё рассказать честно. У нас есть информация, что с вами был родственник вашего мужа.

Она округляет глаза и смотрит на меня так, словно у меня с головой проблемы.

– Вы что-то путаете – говорит наконец – у моего мужа нет родственников.

Меня внезапно охватывает что-то вроде паники. Что происходит в этой деревне? Что-то малопонятное…

– Юлия – я стараюсь хоть как-то выяснить, каким образом кровь двоюродного брата Сергея оказалась на тропинке – понимаете… Вот та кровь, которую мы там обнаружили – это не кровь вашего мужа. Это кровь его родственника.

Она смеётся, и я понимаю: этот истерический смех – это повод защититься от подобных «новостей».

– Послушайте – говорит она – у моего мужа нет родственников. Вы можете легко это проверить. И в деревне мы жили одни, рядом с нами никого не было.

– Юлия, а ваш муж… Он просто не общался с родными или… Их вообще не было?

– Не было – кивает она – в его жизни их не было, и я ни разу не слышала от него рассказы про кого-то из них.

– Но теоретически они могли быть? Может быть, был какой-то семейный конфликт, из-за которого он не общался с роднёй?

– У него были только родители и бабка с дедом, но сейчас никого не осталось, все умерли.

– Вы были знакомы с кем-то из них?

– Нет. Когда мы поженились с ним, он уже был один.

– А у вас сохранились какие-либо старые семейные альбомы?

– На чердаке в сундуке что-то лежит…

– А сколько лет вы женаты?

– Девять лет. И я знаю всё о своём муже. Поверьте, вы заблуждаетесь – я бы знала, если бы кто-то из его родни был жив.

– Я-то могу заблуждаться – говорю ей хмуро – а вот экспертиза – нет.

Во время разговора мы идём в деревню, я стараюсь смотреть по сторонам и побольше запоминать. Похоже, дело будет запутанным и сложным. Пропавший фотограф, кровь его единокровного родственника, странная деревня и отсутствие родственников со стороны мужа при наличии крови – полный набор неразберихи.

– Алло, Клим – звоню я помощнику – слушай, как только освободишься – иди в деревню, к дому фотографа и тамады.

– О'кей – говорит он – но информации у меня – кот наплакал. Все дрыхли, как убитые.

– Всё равно опроси всех, вдруг хоть кто-то что-то слышал. И да, отправь ко мне пару оперативников, осмотреть дом.

Дом пары Загуляевых находится на другом конце деревни. Он небольшой, уютный, в пару комнат, с просторной верандой и ухоженным огородом. И когда эта Юлия всё успевает? Впрочем, график у неё свободный, детей нет.

Юлия отмыкает дом и говорит:

– Проходите, не стесняйтесь. Там, на стуле и в шкафу вещи Сергея, там его рюкзак – показывает она.

Только я начинаю осмотр, как появляются оперативники.

– Что мы ищем-то, Маргарита Николаевна? – спрашивает один из них.

– Семён – говорю ему укоризненно – всё, что вызывает подозрения. Как всегда. Но точно тебе никто не скажет, что нужно искать. Вы давайте, с вещами разберитесь, а я пойду поднимусь на чердак, посмотрю там альбомы.

Оставив оперативников, мы с Юлией поднимаемся наверх.

– Ну, вот сундук – говорит она – там и должны быть эти старые альбомы.

Я открываю сундук и тут же утыкаюсь взглядом в пачку денежных купюр, нелепо брошенную сверху.

– Это что? – спрашиваю я у Юлии – это ваши деньги?

Она, не веря своим глазам, ещё раз заглядывает внутрь сундука и говорит:

– Нет… Это не мои деньги, я никогда их не видела.

– Это свежая пачка, на ней нет следов пыли. Как думаете, это деньги вашего мужа?