– Ну – говорит мне по дороге Клим – и что ты думаешь про всё про это?

– Мне кажется, всё это – какой-то розыгрыш – бурчу я – ну скажи, ты сам-то веришь, что человек может пропасть вот так вот, внезапно, ночью, в абсолютной тишине, без звука. Если это нападение – почему он не кричал? Нет, жена ничего не слышала, а на месте остался только телефон. То есть нашего фотографа упёрли вместе с фотоаппаратом.

– Слушай, а может, он снял чего-то неугодное, ну, и его похитили…

– Но ведь проще было сделать это в городе, днём… А не ночью в деревне, где каждый друг друга знает, и уж точно обнаружили бы чужака, зачем ему так себя светить? Можно было спокойно похитить его или его фотоаппарат в суетливой городской среде, где никто бы и внимания не обратил.

– Может, он тогда с любовницей завис и боится появляться на глаза своей жене?

– Я не знаю, Клим. Мистика какая-то… Приедем на место, разберёмся.

С основной трассы мы сворачиваем в сторону, когда видим соответствующую надпись на указательной табличке.

– И правда, странно, кто так деревню назвал? У кого-то, похоже, с головой было не всё в порядке!

С помощью редких прохожих мы выясняем, как нам попасть на место исчезновения фотографа. Там толпа народа, в основном деревенские зеваки, среди которых много молодёжи. Место исчезновения оцеплено, но для нас это ничего не значит. Пробираемся через ленту, и к нам тут же направляется оперативник.

– Маргарита Николаевна – он приветствует меня – тут уже и водолазы подсуетелись, и поисковый отряд создан, в том числе из деревенских. Лес кругом, будем искать.

Я оглядываю территорию. К реке ведёт довольно широкая тропинка – вполне может и машина проехать. Потом эта тропинка превращается в мост через ручей, который впадает в эту же реку. Сверху – железнодорожное полотно и когда идёшь по этому мосту, ощущение, что проходишь через арку. Слева от тропинки, не доходя до моста – ещё одна тропинка, уходящая наверх сквозь деревья черёмухи. Это те самые деревья, расположенные в виде арки, которые пошёл фотографировать Загуляев.

– Мы тут ничего не трогали – говорит оперативник.

Телефон пропавшего мужчины лежит на земле. Он даже не разбился, но это не говорит о том, что его не уронили, а спокойно положили на землю. Корпус крепкий, мог и выдержать. На земле вокруг телефона следы обуви, нечёткие, смазанные.

– Вы здесь ходили? – спрашиваю у оперативника.

– Нет – говорит он – оцепили. Ходила здесь только жена.

– Следов обуви несколько. А кровь где?

Он провожает меня и Клима чуть дальше, и скоро мы выходим туда, где тропинка стремится к железнодорожному полотну. Честно говоря, я выхожу из этой арки деревьев с каким-то облегчением, непонятно почему, но это место мне неприятно.

Пятно крови на земле довольно большое.

– У меня неутешительный прогноз – говорит мне Клим – если это его кровь – вряд ли он жив.

– Будем надеяться на лучшее – отвечаю ему и поручаю оперативнику – соберите на анализ и сразу к нам в лабораторию.

– Это точно человеческая кровь – говорит мне Клим – я такие вещи носом чую.

– Где жена? – спрашиваю я у оперативника.

– Сидит на берегу, там – он показывает рукой – ждёт результатов от водолазов.

Мы опять проходим через арку, а Клим говорит мне в это время:

– Слушай, а может, это жёнушка его… ну… того?

– А ей какой резон? Они в паре работали, говорят, их тандем был очень крепок. И услуги оказывали на высшем уровне. Ценник у них зашкаливал, но желающих было хоть отбавляй.

– Ну, не знаю, может, он изменял ей… Видела же его лицо – настоящий манекенный красавец.

– Ладно – говорю я – всё это только предстоит выяснить. А что у нас вон там?