По-настоящему, хотя и, может быть, излишне скрытно, в него верил лишь человек, будто приклеенный своей гранитной стабильностью к стулу для рыбалки, стоявшему на веранде. И теперь, как и всегда, свежий экземпляр небезызвестной газеты «Тихополь сегодня» трубил о чем-то пафосно-повседневном. Алексей, покачиваясь на излюбленном стуле под назойливый треск цикад и попивая приторный кофе из бывшей пивной кружки, медленно скользит взглядом по шершавой дешевой бумаге, пока его внимание не привлекает нестандартный, почти кричащий по меркам всегда сонного микроскопического южного города заголовок:

СТРАННЫЕ ПРОПАЖИ МОЛОДЫХ ДЕВУШЕК В САНКТ-ПЕТЕРБУРГЕ: НЕСЧАСТНЫЕ СЛУЧАИ ИЛИ ЧЕЙ-ТО ХЛАДНОКРОВНЫЙ РАСЧЕТ?

Подобно любому родителю, замечающему хоть какое-то упоминание о жизни ребенка, он цепляется напряженным взглядом за нестандартное название весьма короткой заметки и, сжав в руке все еще очень горячую кружку, начинает читать:

Жители культурной столицы нашей родины, ставшей домом и неиссякаемым источником вдохновения для тихопольца, а ныне известного фотографа Александра Адамова, обеспокоены частыми пропажами молодых петербурженок. Девушки, по словам правоохранительных органов, все еще не найдены, как и связь между их исчезновениями. Будем надеяться на лучший исход этой ситуации и пожелаем правоохранительным органам Санкт-Петербурга терпения и удачи в расследовании.

По телу Алексея внезапно проходит сильнейшая волна озноба, заставляющая руку, удерживающую кружку, обессиленно задрожать.

– Черт! – Алексей тяжело вздыхает и, опустившись под стол, собирает радужные отсветы осколков стекла. – К старости совсем впечатлительным стал. Но… Господи спаси, как же это все-таки…

– …страшно, – обреченно заключает Андрей. Затем, ненадолго замолчав и перестав листать бесконечную ленту на цветастом экране одного из последних айфонов – не самого нового, чтобы не привлекать к себе лишнего и ненужного в работе наркоторговца внимания, – продолжает: – Они же совсем еще жизни не увидели.

– Мне кажется, больше и не увидят. – Уже привычно нетрезвый Александр, всем телом откинувшись на диван очередного гнусного в своей роскоши съемного номера, задумчиво и как-то необычно инфантильно накручивает на палец темный локон сильно отросших кудрявых волос. Затем переворачивается на бок, лицом к Лазареву, сидящему перед ним в стеганом кресле. – Будем честными, дружок. Все мы знаем, что людей после таких пропаж редко находят живыми. – Лицо его расплывается в глуповатой, но все такой же обаятельной улыбке. – Особенно… молодых и красивых.

Андрей с жалостью смотрит на паясничающего Александра. Сейчас в розыске находятся Елизавета Нестерова, Арина Жеманская, Екатерина Александрова и Светлана Ульяновская. Он тяжело вздыхает.

– Я хотел с тобой поговорить, Саша. Я думаю, что мне скоро придется разорвать с тобой рабочие отношения.

– Ой, да брось ты, не закипай, мой любимый брат по разврату, – словно в замедленной съемке отмахивается от Лазарева Адамов, но почти мгновенно становится серьезным. – Лучше скажи, вот только честно. Приходилось ли тебе убивать во время работы?

От такого неожиданно откровенного вопроса Андрею становится не по себе, и уже приготовленное к нотациям выражение лица ненадолго сменяется на растерянное.

– Слава богу, не довелось. А тебе, чтобы такие вопросы не приходили в голову, пора слезать с дерьма. Ты слишком разыгрался, хватит испытывать судьбу на милость. Она тебя, поверь мне, не пощадит.

– А то что? – покрытое испариной лицо Александра неожиданно оказывается в паре сантиметров от глаз Андрея, прожигая его взглядом, в котором медленно плещутся чернильно-алые волны безумия. – Ты не будешь мне другом?