– Александр Адамов. – Он почувствовал прохладное прикосновение к запястью тонких пальцев, скользящих по направлению к ладони. – Хочешь быть моим Уилли Тернером?

– Что?

Ладонь, закончив свой недлинный путь, напористо и решительно сомкнулась в замок с его ладонью.

– Что слышал, дурачок, – она сдавленно усмехнулась, однако лицо ее выражало непоколебимое спокойствие и даже чрезмерную уверенность. – Вроде как предлагаю тебе затусить. Решай быстрее, я вполне могу передумать. Предлагают обычно мне, а не я.

Александр, внезапно до дрожи в коленях желая столкнуться с возмутительно спокойным взглядом наглых карих глаз, довел молнию сумки до упора и нарочито медленно повернулся.

– А ты любишь играть. – Прищурившись, он мягко провел пальцем по ее правой скуле: по траектории падающего на лицо солнечного света. – Да?

– Я люблю выигрывать.

Он буквально почувствовал, как Лиза прикусила щеку с внутренней стороны в попытке не улыбнуться лучшей из своих улыбок.

– Ну что ж, тогда посмотрим, кто кого.

Его червоточина, так внезапно заменявшая привычное сознание послушного своей судьбе человека, обожала азарт. Канувшее в Лету вместе с университетской жизнью «великое будущее» служило прямым тому подтверждением.

Самый редкий вид,

но самый худший браконьер.

Pharaoh – Дико, например

– Можешь взять двойную сумму, – говорит прикрытый лишь красным атласным покрывалом, устало откинув голову на спинку дивана. Он медленно проводит свободной ладонью по спутанным темным вихрам, глядя на сидящего напротив русоволосого крепко сложенного типа. – Еще три в пиджаке.

Неизвестная кукольной внешности надевает привычный костюм, состоящий из розового атласного платья, чтобы потом переодеться в любимый свитер и привычные затертые джинсы. Позже, когда ночь взмахом черных ресниц-облаков поглотит каждую уличную тень, она соберет волосы в небрежный пучок, поймает такси, приедет в свою квартиру и до утра будет смотреть новый сезон какого-то штампованного сериала с ТНТ, согревая на порочных губах ледяные пузырьки игристого. А пока…

– Бывают же такие скромные шалавы. – Кудрявый выдыхает дым, прижавшись лицом к изящному изгибу бедра девушки. Он слишком пьян или слишком дерзок? – Правда, мой соратник?

Она снисходительно треплет его по волосам, улыбаясь и глядя куда-то в глубь вензелей ковролина. Далеко не самый худший вариант. Почти что праздник для девочки по вызову со стажем, видевшей всю звериную изнанку общества. Люди бывают такими животными, пускай даже она к этому уже привыкла.

– Бывают, – Андрей улыбается Александру в ответ. – Но так, пожалуй, даже интереснее.

Александр выпускает девушку из рук, улыбаясь то ли от сонма приятных картинок под веками, то ли от такого простого плотского счастья – иметь возможность и средства иметь дело с лучшими девочками петербургского аналога Города Грехов в лучшем номере лучшего отеля. Элита. Исключительность. Сливки общества, марающие шелковые простыни себе подобными, пьющие Jack Daniels на завтрак, обед и ужин, втягивающие носом в испарине белые дорожки к лунному диску.

– Неплохая девка. Даже одна из лучших! Как там ее? Вроде на «Е»… – Адамов переводит полностью обессмысленный, расфокусированный взгляд на банковскую карту, одиноко валяющуюся на бархатном кресле. – А дерьмо у тебя и впрямь отборное. Фотоэлита не подвела, посоветовав мне тебя, дорогой друг. – Он показывает Андрею большой палец, подтверждая сказанное неестественно энергичными кивками, и раскачивает в до боли давящем на виски сжатом воздухе небольшой пакетик: – Будешь? Так уж и быть, делюсь.