– Да он ягненок по сравнению с Дзержинским!

– Ответ неверный, – возразил Грондейс. – То, что я вам дал прочитать, – выписка из знаменитого закона революционной Франции, так называемый «Закон от 22 прериаля»34. Скажу честно: когда я впервые прочитал весь закон, я тоже просто оледенел. И это цивилизованная нация! Так что дети малые и ягнята – именно ваши большевики и чекисты. Ночные сторожа с колотушкой. Не по существу, а в сравнении, – добавил он.

– Так уж сторожа… – фыркнула Новосильцева. – Ночные сторожа красный террор не объявляют и гражданские войны не разжигают.

– Полагаете, Ленин начал гражданскую войну?

– Кто же еще! Или ваша работа? – прищурилась Новосильцева.

– Не моя, – с удовольствием отпарировал Грондейс. – Вот что я вам скажу: я не только журналист, я еще и историк. И кому, как не мне, знать, как уничтожается или искажается история в разные времена по прихоти властей предержащих. Через несколько лет гарантированно будут уродовать и калечить историю России – хоть красные, хоть белые, каждая сторона в своих интересах. Моя цель же пребывания здесь – донести до будущих поколений русских эту часть вашей истории такой, какова она есть на самом деле.

– Так вот, – продолжил он, – на самом же деле, большевики, взяв власть, точнее, подняв ее с панели, проявили поначалу неслыханную терпимость и даже мягкость по отношению к своим противникам и даже к непримиримым врагам. Ни одна буржуазная газета не была закрыта. Арестованных генералов, выступивших против красных, – ну, хоть того же генерала Краснова – освобождали под честное слово, что они не будут воевать против Советской власти. Генералы тут же свои обещания нарушали. Большевики с первых же дней пригласили в правительство своих политических противников, в частности, эсеров. Давали им треть мест в Совнаркоме.

– В еврейском совнаркоме, – съязвила Новосильцева.

– В еврейском? Почему в еврейском? Там только один еврей, Троцкий, да и тот евреем себя не считает.

– А Ленин? – с вызовом поинтересовалась Новосильцева. – Ведь его настоящая фамилия Лившиц. Мне покойный император говорил.

– Чушь он вам говорил, что не удивительно: покойный император умом и знаниями не отличался. Характером тоже. Потому безропотно дал себя свергнуть и расстрелять… Но это не имеет значения, а я продолжу… Пригласил Ленин эсеров в правительство, а они отблагодарили восстанием и покушением на него самого. И не большевики развели по всей России бандитизм, а Временное правительство, выпустившее из тюрем самых неисправимых злодеев. Но с бандитами в дискуссии вступать невозможно – вот и появилась чека, которая безжалостно стала бандитов истреблять. Вслед за ними – заговорщиков, саботажников, контрреволюционеров. Вы можете смеяться, но я поддерживаю лозунг Ленина: всякая революция лишь тогда чего-нибудь стоит, если она умеет защищаться. При Робеспьере в одном только Париже было шесть-восемь казней в день на протяжении чуть ли не года. Ленин до Робеспьера явно не дорос. Мало того: когда он пришел в себя после ранения, то в первую очередь потребовал немедленно прекратить террор. Я сам не слышал, но Локкарт свидетельствует, а я ему верю.

– Но ведь гражданскую войну распалил именно Ленин со своим штатным евреем?

– С каким?

– С Троцким.

– Ничего подобного. Гражданская война большевикам была совершенно ни к чему. Они поставили перед собой другие задачи – помимо прочего, создать самую мощную в мире науку и энергетику. Честно говоря, я поначалу не поверил, когда узнал, что только за первые месяцы своего правления они открыли более тридцати научно-исследовательских институтов. И вели они себя миролюбиво, пока гражданскую войну не объявили белые – тот же Краснов и Корнилов с Алексеевым. Только на что генералы рассчитывали?