Хватило одного осторожного взгляда из-за угла, чтобы убедиться: у караулки стоял капитан собственной персоной. У его ноги замерла удивительная собака. Вся она состояла из винтов, рычагов, бронзовых пластин и разноцветных гранёных стёклышек. Внутри черепа, в проволочной корзинке, висел стеклянный пузырёк с сияющей каплей, на голове блестели шесть глаз-кристаллов. Ланек уже видел подобный механизм в хижине охотника на Сорочьей горе. Тогда был близнец паука-светопряда, ищейка запретной магии, а этот напоминает поджарую алостанскую гончую.

«Наверняка пёс тоже чует запретную магию, а может, и просто любую. Шут знает, чему ещё научили его искусники Равновесия».

– Обоз торговый пришёл, хозяин и три извозчика, – почтительно отчитывался перед Кермиком стражник-цверг. – Ещё пассажиры были: две девицы и их охранник с учеником.

– Охранник?

– Да, мечник-северянин, детина тот ещё.

– А шрама на щеке у него не было?

– Не знаю, ваша милость, – развёл руками коротышка. – У него вот такая бородища. Кажется, они вниз ушли…

Ланек поспешно юркнул за угол, скатился по ступеням и, увидев впереди плащ мастера, выдохнул: «Спасибо тебе, судьба, Кривая Пряха, отвела беду. Явись Кермик чуть раньше… А ведь капитан за нами пришёл! Вернее, за Дареном».

Затормозить не получилось, подошвы скользнули, Ланек с разбега влетел в широкую спину механика и больно приложился о пластину скрытого под тканью панциря. Дарен резко обернулся, сгрёб мальчишку одной рукой и поставил перед собой.

– Ну, куда летишь? Убьёшься ненароком.

– Мастер, там Кермик, он вас ищет!

– Вот ляд! Так и знал, не может, чтобы всё так гладко обернулось. А откуда понял, что меня?

– Он про шрам на щеке спрашивал! А ещё с ним собака механическая. Похожа на паука с Сорочьей горы.

– Тогда точно по мою душу. И собаку взял. Плохо дело. – Дарен вытащил из сумки полупустой пузырёк со скрывающим порошком, высыпал чуть на ладонь, сдул часть на Ланека, остальное подбросил в воздух над собой. – Надеюсь, это следы нашей жизненной силы хоть немного подавит. Жаль, последний, в этой глуши нового не найти. Ты вот что, сёстрам не говори: им-то ничего не грозит, капитан их не знает. Если кто начнёт спрашивать, рассказывай, что мы в самом деле к ним нанялись.

– Да, понял, мастер. В Гунте нанялись.

– Постараемся проскользнуть на барку в последний момент, чтобы с Кермиком разминуться. А там ищи ветра в поле…

– Эй, чего вы там? Примёрзли? – окликнула спутников Марика. – Куда дальше?

Аника вертела головой, разглядывая зубчатые карнизы каменных крыш, припудренные снегом проёмы окон, украшенные незатейливым узором. Двери в домах были широченные, но низкие, почти квадратные, как раз горным цвергам впору.

– А что это? – Аника указала на кое-где сохранившиеся медные бляхи с выпуклыми силуэтами рудничных и кузнечных инструментов.

– Знаки родов, ещё от старых хозяев остались, – ответил Дарен. – И все они горным цвергам принадлежат. Это самые старые семьи, первые потомки Драма, Хозяина гор. Потому они себя драманами зовут. Считают, что все горные цверги произошли из этих мест. А теперь, видишь, здесь лодочники селятся.

Навстречу попадались только щуплые речные жители, которые смотрели на чужаков хмуро и неприветливо. Лишь пара любопытных детишек увязалась следом.

Резиденция торговой гильдии располагалась в длинном каменном бараке, выстроенном ступеньками вдоль склона. Дарен низко нагнулся и вошёл в квадратную дверь, махнув остальным. Ланек плёлся последним, зацепился за косяк прикладом арбалета, висящего за спиной, оглянулся и заметил у соседнего дома мальчишку-цверга в потёртом кожушке и шапке с торчащим драным ухом. Он держал за руку чумазую девчушку. Эта парочка не отставала уже несколько кварталов.