«Да они что, следят за нами, что ли? Чего тогда не прячутся? Ладно, шут с ними. Будут надоедать – поймаю и разберусь».

Снаружи уже сгущались сумерки, но внутри конторы сияло несколько светошаров. Девочки стояли у окна, а Дарен – у стойки в дальнем конце зала.

– Покупаю четыре места на ближайшую барку до Хороса. – Мастер выложил на стойку восемь серебряных талеров. – Когда отправляемся?

Речной цверг в чёрной шапочке конторщика с сожалением глянул на деньги и усмехнулся.

– Заберите, мы не продаём места.

– Почему? Уже кончились? Тогда дайте на следующую, там же внизу две барки!

– Я ведь сказал: не продаём.

Цверг демонстративно отвернулся, уставился в свиток.

– Нет, так не пойдёт! – Дарен упёрся локтями в стойку, звякнув ножнами меча, и навис над щуплым служителем. – Если места есть, почему не продаёте? Ждёте, когда жёлоб замёрзнет?

Конторщик поднялся со стула, устало вздохнул, почти с ненавистью глянул на посетителя и занёс руку над рычажком звонка.

– Вам сказано: мест нет, и всё! А теперь уходите! Или я позову стражу.

Дарен недовольно крякнул и направился к троим посетителям, скучающим в другом углу.

– Вы, уважаемые, тоже места ждёте? Давно?

Двое даже не подняли головы: один угрюмо глядел в стену, другой дремал, – только третий вздохнул и пожал плечами.

– Шестой день уже. Всё одно твердят: пока не продаём. И не объясняют ничего.

– А вы что? Ждёте, пока канал замёрзнет?

– А что делать-то? Назад в Гунт топать? Может, всё ещё сладится.

Дарен плюнул в сердцах, развернулся и вышел. Ланек и девочки догнали его только на улице.

– Мастер, так мы что, в Хорос не попадём?

Но тот только отмахнулся, глядя вверх, в переплетение улиц, и озадаченно почёсывая щёку.

Ланек огорчённо вздохнул.

«Вот ведь Кривая Пряха, одной рукой прикрыла, пропа́сть не дала, а другой удачу отобрала. Не попаду в столицу – прощай, учёба на механика. Мне и так уже двенадцать, другие с малолетства начинают. Скоро меня даже в мечники не возьмут».

Уже стемнело. Дарен обернулся к пригорюнившимся подросткам:

– Ну, с дорогой позже будем разбираться. А пока нужно ночлег найти, да подешевле.

– Хотите, я провожу? За три монеты.

Из подворотни вынырнул мальчишка-цверг, следом снова семенила девчушка.

– Ты поэтому за нами таскался? – Ланек шагнул навстречу, с подозрением рассматривая парочку. – Заработать хочешь?

– Здесь самая ближняя корчма – «Три Змеевых чешуйки», – ничуть не смущаясь, ответил цверг. – И недорого там.

– У вас тут что, все названия про Змея? Только про него и слышу! – хмыкнула Марика.

Дарен недовольно покосился на неё и кивнул.

– Веди, даю два медяка. Держи первый, второй под вывеской получишь.

– Ладно, – недовольно скривился мальчишка.

– Стойте, не давайте ему ничего. – Марика схватила мастера за руку. – Этот молокосос получит деньги и сразу сбежит!

– Глупая дылда! – парировал цверг. – Если длинная, думаешь, старше? Мне двенадцать уже! И не сбегу я. Нам подношение нужно на праздник Дверей зимы, мне и Ниле, каждому по монетке. Иначе всю зиму удачи не будет.

– Что за праздник? – Аника присела перед девчушкой. – А можно его увидеть? Я давно не была на празднике.

Пугливая Нила позволила незнакомой человечьей девице стереть грязь со щеки, заправить светлые волосы под шапку. Даже руку брата выпустила и ответила:

– Зиму встречать пойдём. Там все будут: и мы, и горцы. А вы разве не знаете?

– Что с них, равнинников, взять! – махнул рукой мальчишка. – Пошли, пока совсем не стемнело.

Ночь входила в посёлок. В узких улочках, под свесами крыш округлых домиков, похожих на каменные грибы-боровики, длинные тени слились в один покров. Если бы не свежий чистый снежок, отражающий свет окон, в переулках царил бы полный мрак.