– Эй, это вы на помощь звали? – донёсся из снежной завесы зычный голос.

– Да, да, мы! Я Седрик из торговой гильдии, хозяин этих повозок.

Из пелены вынырнул горный цверг, невысокий, но широченный в плечах, как и весь его род. Кожаные куртка и штаны измазаны в саже, на глазах под меховой ушанкой – выпуклые очки в кожаной оправе. Крепыш сдвинул стёкла на лоб, окинул взглядом обоз и путников.

– Что у вас стряслось?

– Снежные прыгуны налетели, мулов напугали.

– Кто? Прыгуны? Да ладно заливать! – хохотнул цверг. – Прыгуны – это же сказки для детей, чтобы в горы не совались.

– Да я их видел как тебя! – возмутился торговец. – Огромные, белые такие. Одного мы даже подстрелили!

– Ага, может, ты и Хозяйку их видел?

– Не видел, врать не стану, – обиделся Седрик, – только одна коняга вон жилы растянула и ось у воза треснула: если дальше по снегу ползти, того и гляди опрокинемся.

– Так бы и сказал, а то байки травишь… Ладно, цепляйте к крюкам две телеги, дотащим.

Снежная пыль уже осела, и стал виден источник шума и дыма – повозка на четырёх огромных колёсах с железными ребристыми ободьями. Впереди висел клин снегового плуга, обитый медными листами, который, словно нож, разрезал сугробы, сбрасывая за край дороги. В центре рамы пыхтел пузатый паровой котёл с высоченной закопчённой трубой. Между колёсами, словно колонны, торчали два цилиндра, опутанные трубками, блестящие шатуны лениво вращали маховик и шестерни привода. На дорогу спрыгнул второй цверг, ещё более чумазый, и сбросил на снег моток толстенных верёвок.

Пока мулов выпрягали, а оглобли повозок крепили к крюкам, Ланек ходил вокруг невиданной колесницы с открытым ртом, пытаясь понять, как же она работает. Сзади на раме висел ещё один плуг, близнец переднего, за обоими прятались одинаковые сиденья, штурвалы и рычаги управления.

«Это и понятно: не сможет такая громадина развернуться на узкой дороге. Значит, теперь она задом наперёд поедет. Вот бы посмотреть ещё, как всё внутри устроено».

– На борт не пущу, – качнул головой цверг, поймав взгляд Ланека. – Некогда за тобой приглядывать.

– Не расстраивайся, – хлопнул ученика по плечу Дарен. – Вот доберёмся до Хороса, я тебе интересней штуки покажу.

Цверги развернули фонари на трубе в сторону посёлка. Один уселся за штурвал, второй подбросил в котёл угля. Распахнулась дверца топки, алый свет на мгновение озарил лицо кочегара. Шатуны ожили, раскручивая шестерни, парокат окутался белыми облаками, дёрнулся и неспешно тронулся. Ланек запрыгнул во вторую повозку вместе с девочками. Марика всё ещё что-то недовольно бурчала Анике, а та только отмахивалась, потом и вовсе взяла кантеле и начала перебирать струны, но за шумом музыки почти не было слышно. Струи снежной пыли текли с откосов, заметая следы каравана. И снова Ланеку показалось, что там, в синей сумеречной круговерти, парит странное, укутанное белой вуалью лицо, провожая путников пристальным взглядом.

Когда вдали показались сторожевые башни Змеева Насеста, снегопад окончательно стих, словно поняв, что путешественникам он уже не страшен. В сизых клубах снеговых туч возник просвет, как если бы кто-то раздёрнул плотный занавес. В ущелье хлынули лучи закатного солнца, тени резко обозначили каждый выступ, и открывшийся со склона вид стал похож на старую гравюру.

Посёлок занимал утёс над рекой и был весь как на ладони. К большим квадратным башням полуразрушенной крепости жались приземистые круглые домики, карабкаясь ярусами по чёрным скалам. Они и сами казались их частью, грибами-наростами. Дальше стены ущелья широко расходились, поворачивая. Серая лента Рены свилась в петлю, охватив каменистую отмель. Там у причала стояла пара больших судов и несколько крохотных лодочек.