В какой степени этот страх перед сражением может быть связан с тем, что солдаты-призывники не привыкли к военной жизни или испытали шок от первого боевого опыта? В мемуарах генерала Улисса С. Гранта [Грант 2023] имеется описание первого дня сражения при Шайлохе в апреле 1862 года, когда необстрелянные войска северян, только что прибывшие в район боевых действий и едва получившие оружие, сломались под натиском конфедератов и в панике разбежались. Где-то четыре-пять тысяч человек (примерно одна полная дивизия из пяти, которые первоначально участвовали в гражданской войне на стороне северян) в итоге испуганно отступили за берег реки, по которому проходили тылы позиции северян. По утверждению Гранта, около десятка его офицеров были арестованы за трусость.

Тем не менее разница между «зелеными» солдатами и «обстрелянными» ветеранами невелика. Исследования, посвященные военнослужащим армий союзников во время Второй мировой войны, продемонстрировали, что солдаты достигали максимальной результативности примерно через 10–30 дней участия в сражениях; если же после этого их и дальше задействовали в бою, то они становились нервозными и сверхвозбудимыми, а через 50 дней приходили к эмоциональному истощению [Swank, Marchand 1946; Holmes 1985: 214–222]. Высказывалось предположение, что если солдату время от времени давать отдых за пределами передовой, то утрату боеспособности можно отсрочить в среднем на «200–240 совокупных дней в бою» [Holmes 1985: 215]. Резкое снижение эффективности наблюдалось и у командиров, даже если они подавляли признаки страха (или, возможно, из‑за связанного с этим действием напряжения), – обычно это происходило примерно через год участия в боях, а среди соответствующих симптомов присутствовали пассивность, заторможенность, апатия, а также уклонение от исполнения служебных обязанностей6. Эффект боевого опыта – это не только «закалка», но и «размягчение» из‑за психологического и физического напряжения. В подтверждение тому можно привести такой факт: в британских дивизиях, участвовавших в Нормандской кампании 1944 года, эффективность подразделений ветеранов была значительно хуже, чем у тех солдат, которые никогда прежде не участвовали в сражениях [Holmes 1985: 222].

«Закаленные» войска, продолжительное время находящиеся под огнем, действительно могут демонстрировать крайнее нежелание сражаться. На поздних этапах военных кампаний возникают солдатские мятежи, причем среди ветеранов. Киган предлагает для этого следующее общее объяснение: когда армия понесла стопроцентные потери (то есть весь исходный личный состав был убит или получил тяжелые ранения, в результате чего возникает четкое ощущение, что незаменимых нет), солдаты считают себя все равно что мертвыми и отказываются сражаться дальше [Keegan 1976: 275–277]. Во время Первой мировой войны мятежи происходили во всех армиях, которые долго находились в бою или несли совокупные потери указанного масштаба: французская армия бунтовала в мае и июле 1917 года, русская – в июле и сентябре 1917 года, итальянская – в ноябре 1917 года, британская – в сентябре 1917 и марте 1918 года, австро-венгерская – в мае 1918 года. Последними в октябре 1918 года взбунтовались немцы, хотя на протяжении большей части войны они держались благодаря своим победам. Главным исключением была американская армия, однако в сколько-нибудь серьезном количестве войска США находились в бою менее шести месяцев [Gilbert 1994: 319, 324–343, 349, 355, 360, 397, 421–422, 429, 461–462, 481–485, 493–498].

Воздействия напряженности и страха на результативность действий в бою варьируются исторически, в зависимости от того, какие меры предпринимаются в армиях для контроля над страхом. Оценка Маршалла, согласно которой лишь меньшинство солдат (порядка четверти личного состава) активно стреляют из своего оружия в бою, хорошо подтверждается для мировых войн ХX века и аналогичных войн XIX столетия. Однако во время войны в Корее доля американских солдат, которые вели огонь, согласно имеющимся оценкам, выросла до 55% (это задокументировал сам Маршалл), а во Вьетнамской войне – до диапазона 80–95%, по меньшей мере для лучших подразделений [Grossman 1995: 35; Glenn 2000a: 4, 212–213]. Организация армий во время сражений, а также их обучение и комплектование со временем менялись. Для существовавших на более раннем этапе строевых боевых порядков, состоявших из массы пехотинцев, которые вели групповой огонь, выстроившись в шеренги, была характерна более высокая доля стреляющих солдат. Но возникала противоположная проблема: чрезмерная беспорядочная стрельба с низким попаданием в цель и значительные потери от «дружественного огня». В войнах ХX века применялись открытые боевые порядки в виде стрелковых цепей, задачей которых было снизить прицельность пулеметного огня. С появлением такого пехотного строя плотный организационный контроль исчез – солдаты на поле боя получили максимальную автономию, из‑за чего оказались наиболее подвержены конфронтационной напряженности/страху без компенсирующих эффектов сильной социальной поддержки. Признав эту проблему в ответ на результаты исследований Маршалла, армия США после войны в Корее перестроила подготовку военнослужащих и боевые порядки таким образом, чтобы способствовать использованию огнестрельного оружия по назначению и поддерживать социальную сплоченность в боевых подразделениях. Здесь перед нами редкий пример того, как открытия социальной науки были использованы в качестве основы для социальных изменений. На смену традиционным упражнениям на стрельбищах пришло моделирование реалистичных боевых ситуаций, в которых солдаты оказывались в условиях, где нужно машинально стрелять по внезапно появляющимся целям [Grossman 1995: 257–260]. Свои последствия имел и порядок набора в вооруженные силы: в призывных армиях эпохи двух мировых войн уровень использования огнестрельного оружия был ниже, чем в армиях, сформированных из добровольцев (к соответствующим свидетельствам, представленным в работе Расселла Гленна [Glenn 2000a], мы еще обратимся). Таким образом, солдаты, оказавшиеся в поле наблюдений Маршалла во время Второй мировой войны, по всем меркам, скорее всего, демонстрировали худшие общие показатели эффективности в бою.