Данные Маршалла о том, что в ходе Второй мировой войны из своего оружия стреляли лишь от 15 до 25% американских военнослужащих, вызывают споры. Основная критика имеет методологический характер: утверждается, что Маршалл не проводил систематического интервьюирования, задавая каждому солдату прямой вопрос о том, стрелял ли он во время боя [Spiller 1988; Smoler 1989]. Некоторые боевые командиры – участники Второй мировой (как правило, высокопоставленные офицеры) опровергали данные Маршалла, называя их абсурдными, однако другие ветераны соглашались с его выводами относительно солдат, которые не стреляли [Moore 1945; Kelly 1946; Glenn 2000a: 5–6; Glenn 2000b: 1–2, 134–136]. Один немецкий офицер писал, что и в германской пехоте было много не стрелявших солдат, хотя «их доля неизвестна» [Kissel 1956]. Еще один офицер, из австралийской армии, поддерживал общую позицию Маршалла на материале немецкой армии во Второй мировой войне и солдат Британского Содружества во время войны в Корее – в последнем случае приводились такие данные: 40–50% личного состава, возможно, не открывали ответный огонь во время атаки противника [Langtry 1958]. Сравнение результатов, демонстрируемых во время учений и реальных боевых действий, которое было проведено в британской армии, показало, что полученная разница соответствует оценке Маршалла в 15% солдат, ведущих огонь в бою [Rowland 1986].

Различия в оценках можно увязать между собой, если допустить следующую комбинацию условий: а) лица, наблюдавшие войну из разных перспектив, выстраивали свои описания результативности действий солдата исходя из собственных предустановок (bias); b) для выяснения того, как часто и каким способом солдат ведет стрельбу во время сражения, следует выработать более четкие линии разграничения; с) соотношения между солдатами, которые стреляют очень активно, не стреляют вообще, и некой промежуточной группой исторически менялись для разных войн по мере изменений в организации военного дела.

Вполне ожидаемо, что в наименьшей степени рассматриваемую проблему готовы признать командиры с высокими званиями. В любых организациях люди, занимающие высшие ранги, с наименьшей вероятностью обладают точной информацией о том, что происходит на самом низком уровне практических действий. Кроме того, чем выше ранг, тем в большей степени его носитель отождествляет себя с формальными, выдвигаемыми на авансцену идеалами организации, а в своих высказываниях, скорее всего, станет воспроизводить официальную риторику. У бойцов более низких званий, находящихся на передовой, будет иная точка зрения. Еще одна разновидность предустановок проистекает из контраста между подробным наблюдением за тем, что происходит в каждой микроситуации, и обобщенными описаниями в рамках идеально-типического представления о том, что значит быть результативным в бою. Последнее представление, как правило, окажется более идеализированным, приближенным к положительному образу, и можно ожидать, что со временем, по мере того как реальные воспоминания о боевом опыте будут уходить все дальше в прошлое, роль этой предустановки повысится. Учитывая эти соображения, метод Маршалла, предполагающий опрос всего боевого подразделения сразу после сражения, когда у каждого спрашивают, что именно он делал и видел [Marshall 1982: 1], до сих пор остается для нас одним из лучших источников данных4. Особая ценность методики Маршалла заключается в том, что все военные собираются вместе наподобие фокус-группы и опрашиваются без учета званий, пока в результате всех необходимых уточнений не появится полная и непротиворечивая реконструкция событий.