– Но почему же ты… – Звук собственного голоса заставил Мэрилин вздрогнуть. – Как ты вообще… Господи боже мой, Вайолет, ты должна была все рассказать нам с папой. Ничего не понимаю. Дичь какая-то.

– Ребенка усыновили. Мы – в смысле, я и Венди – подошли к делу со всей ответственностью. Конечно, в данных обстоятельствах. Он попал в хорошую семью, и несколько лет все было прекрасно, пока… пока приемные родители не погибли в автокатастрофе. Понимаю: нелепо звучит. С тех пор он сменил несколько патронатных семей. Сейчас живет в Ок-Парке. Это в Саут-Сайде[23].

– Боже мой, Вайолет! – выдохнул Дэвид.

– Знаю, это ужасно. Знаю, мое признание отдает безумием.

– Я одного не понимаю – почему ты нам не сказала? – произнесла Мэрилин. – Как ты могла?

– Мама, даже если ты это триста раз повторишь, тебе понятнее не станет! – Вайолет наконец-то подняла глаза. Кажется, сама не ожидала от себя такой резкости. – Извини, мама. У меня нет ни объяснений, ни оправданий. Разве только это: я была слишком молода и переживала трудный период. Не знаю, что еще ты от меня хочешь услышать.

Нет, просто в голове не укладывается: две ее девочки живут под одной крышей и разрабатывают («подходя к делу со всей ответственностью») план – квинтэссенцию безответственности! Стоп. А сама Мэрилин – чем она занималась в тот год? Магазин хозтоваров уже был ею куплен. Грейси окончила начальную школу, перешла в среднюю. Все как обычно. Ну, может, чуточку больше абсурда, но превышение – в пределах допустимого. И вообще, Мэрилин абсурдом не смутишь.

– Откуда у тебя информация? – Дэвид перешел к делу. – Как ты вышла на него?

Вайолет снова потупилась:

– Это не я. Это Венди на него вышла. Говорит, ради интереса стала копать, ради забавы. Генеалогическое исследование провела…

– Но как ей удалось…

– Господи, да не знаю я! Мне огромных усилий стоит не думать об этом, потому что он – он уже найден. Ничего не изменишь.

Венди. Понятно. Старшая дочь, как всегда, оказалась в эпицентре семейной драмы.

– На самом деле, – куснула щеку Вайолет, – ситуация еще сложнее.

– Боже! – простонала Мэрилин.

Дэвид взял ее за руку.

– Патронатная семья должна уехать в Эквадор, – выдала Вайолет.

Мэрилин чуть снова не рассмеялась. Чем дальше, тем страшней.

– И он… ему одна дорога – обратно в приют. Туда, где он с Ханной – с патронатной матерью – и познакомился. Она там волонтер… Ханна подчеркнула: расставание с ними – с Дэнфортами – не скажется на нем отрицательно, если не допустить, чтобы он снова… – Вайолет заплакала.

Наконец-то, подумала Мэрилин, ее эмоции соответствуют масштабности событий, о которых она рассказывает. Ей и самой слезы на глаза навернулись.

– Как я поняла, он стал жертвой несовершенства системы. Сменил несколько патронатных семей. Ничего фатального, насколько мне известно, но и стабильности ноль. Но вы не подумайте – он не хулиган какой-нибудь. И голова на месте. Потом появилась Ханна. Изменения, которые с ним произошли, астрономические – это Ханнино выражение. Еще она говорит, что есть шанс их сохранить – при условии, что ему будет обеспечено проживание в стабильной и благополучной семье. Только дело в том… Короче, мы, я и Мэтт, оба считаем, что мальчики… слишком малы. Они в таком возрасте, когда крайне нежелательно вносить столь существенные изменения в структуру семьи. Последствия могут оказаться разрушительными, могут пагубно повлиять на дальнейшее развитие наших детей.

– Ну еще бы, – процедил Дэвид.

Вайолет вспыхнула:

– Поэтому я и подумала…

– Конечно, мы его заберем, – перебила Мэрилин.

И пускай Дэвид взглядом ее буравит – сама она будет буравить взглядом свою дочь, удерживая на лице выражение непреклонности. Мать она или кто, в конце концов? Дэвид, понятно, в ужасе: только-только развязался с обязанностями врача и отца несовершеннолетних – так вот пожалуйста, новый подопечный появляется. На самом деле заниматься мальчиком предстоит Мэрилин. На ее плечи лягут стирка, проверка уроков, утренняя побудка. Именно Мэрилин суждено переживать о результатах контрольной по химии и шансах на приличный университет, а также возить внука в торговый центр при первых признаках вырастания из куртки – чтобы голыми запястьями не светил. Дэвиду это известно, и не в этом видит он проблему. В его воображении уже стоит кухонный стол, заваленный учебниками и тетрадками. Он уже мысленно подтирает в прихожей следы от загвазданных кроссовок. Он со смесью брезгливости и тревоги засекает время, проводимое внуком в ванной. Прочтя на лице мужа все эти чувства, Мэрилин подавила усмешку. В режиме 24/7 Дэвиду мальчика растить не придется. Так же как и ни одну из девочек растить не пришлось.