В начале сентября я снова поехал в Москву. 5 сентября начались занятия. Постепенно я познакомился со своими однокурсниками, преподавателями и руководством школы.

Москва произвела на меня очень большое впечатление. Помню, как я впервые прокатился на метро. В дипакадемии я познакомился с однокурсниками из Эстонии и Литвы, и мы втроём начали изучать столицу. Литовец Петрас-Эдмундас Дапкунас ранее уже жил в Москве и кое-что знал про город, поэтому мы с эстонцем везде следовали за ним. Кстати, его дочь Ингеборга Дапкунайте впоследствии стала всемирно известной кинозвездой. В начале учёбы мы два месяца жили в общежитии дипакадемии возле метро «Павелецкая», но уже к ноябрьским праздникам мне выделили квартиру на Славянском бульваре.

Москва поражала своим простором и величием – я ею искренне восхищался. Москву просто невозможно было сравнивать с Ригой и Латвией. В Москве кругом впечатляющие здания и сооружения, широкие улицы и сложные подземные коммуникации, а в Латвии изящные старинные кварталы, море, природа, торф и гравий.

За три года учёбы мы с семьёй практически никуда за пределы Москвы не ездили. Зато крепко подружились с нашими соседями по дому – полковником авиации Валентином и его семьёй. Оказалось, что он познакомился со своей будущей женой Светланой во время учёбы в Риге.

Как и в молодости, денег не хватало ни на что. Стипендия была всего 220 рублей в месяц. Хотя по тем временам это считалось относительно неплохими деньгами, в Москве они исчезали мгновенно. Мы брали взаймы у друзей, чтобы купить мебель. Гуна не работала, потому что занималась Иветой, которой на тот момент было пять лет. В свободные минуты, если таковые вообще были в доме, Гуна шила одежду для себя и дочки. Как бы то ни было, Ивета быстро научилась говорить по-русски в играх с соседскими детьми. Это имело решающее значение для подготовки к школе.

Я с первых же дней узнал, что отбор прошли далеко не все национальные кадры, отобранные и проверенные летом республиками – особенно представители из Средней Азии. Киргизия и Таджикистан были вынуждены трижды посылать своих кандидатов, потому что первые двое оказались не на уровне.

В первый день учёбы ректор Высшей дипломатической школы Виктор Иванович Попов познакомил нас с профессорско-преподавательским составом – кандидатами и докторами наук, профессорами, членкорами и академиками АН СССР. Я подсчитал, что нас познакомили в общей сложности с двадцатью преподавателями. Ректор любезно представил нам преподавателей, сначала рассказал о каждом из них, а затем пригласил каждого из нас рассказать о себе и интересующих нас темах.

Кафедры права, внешней политики, экономики и иностранных языков – китайского, кантонского, индонезийского, японского, английского, французского, немецкого, итальянского, испанского… Наши глаза и уши не успевали всё это улавливать. Сколько всего нового!

Меня определили на кафедру права в группу английского и индонезийского языков. Мне выпала судьба изучать языки вместе с представителем Казахстана. В ходе учёбы это оказалось огромным минусом. Казахскому коллеге английский язык никак не давался. Индонезийскому языку я обучался у настоящего индонезийца, который переехал в Москву и стал преподавателем в дипакадемии. Нас учили языкам по два часа каждый день.

Обучение по общеобразовательным предметам мало чем отличалось от учёбы в обычном вузе – лекции чередовались с семинарами, за которыми следовали зачёты и экзамены.

Я специализировался по правовым вопросам. Другие коллеги углублённо изучали политику или экономику. Лекции вместе с нами, слушателями из пятнадцати союзных республик, посещали слушатели военной академии (старшие лейтенанты и капитаны), а также младшие офицеры военной разведки.