Обучение длилось три года. Мой казахстанский товарищ на третьем курсе заболел какой-то респираторной инфекцией во время зимней сессии и умер. Вместе со смертью моего однокурсника выяснилось ещё одно неприятное событие. Преподаватель английского языка, следуя своим профессиональным интересам, ориентировался на уровень самых слабых. Таким образом, мой уровень английского оказался значительно ниже, чем у остальных однокурсников. Успех потребовалось восстановить своими силами. Пришло время практики.

Уже после второго курса, летом 1972 года, нас отправили на трёхмесячную стажировку за границей. Меня направили в Нью-Йорк, в постпредство СССР при ООН и в посольство СССР в Вашингтоне.

Для меня, советского человека, это была одна из первых заграничных поездок, да ещё и в цитадель империализма – США. Головокружительная удача!

Нью-Йорк – столица мира. Вокруг суетятся люди разных национальностей, представители разных религий, богатые и бедные, бизнесмены и художники, добрые и злые, честные и жулики. В Нью-Йорке всё человечество представлено в самых разнообразных формах своего проявления. Грандиозное впечатление! Я смотрел на небоскрёбы с раскрытым ртом. В течение первого месяца в постпредстве в Нью-Йорке нас было трое стажёров из дипакадемии – литовец, украинец и я. Через месяц их двоих отправили в Вашингтон, а я остался в Нью-Йорке ещё на месяц. Один из сотрудников постпредства, юрист, который работал там уже седьмой год, выделил мне рабочее место в своём кабинете и выдал кипу документов для изучения. Из этих материалов, недоступных простому человеку, я почерпнул много очень полезного для своей будущей карьеры. Я был очень благодарен этому человеку.

На время стажировки меня разместили в жилом комплексе постпредства в Ривердейле, северном пригороде Нью-Йорка, примерно в 20 километрах от центра города. Это была обширная территория с несколькими многоэтажными домами.

Богатство Америки, обилие продуктов и товаров по сравнению с Советским Союзом – опять же несравнимые вещи. В США никто не стоял в очереди за маслом и сосисками. Очереди были только в кассах и на популярных концертах, да и то редко.

Внутренне я переживал, что Америка живёт так богато, люди так зажиточны, разъезжают на шикарных автомобилях, в то время как в Советском Союзе даже мотоцикл с коляской считался большой удачей. В наших магазинах не хватало продуктов, купить приличную одежду тоже было нереально. До приезда в Америку я много слышал о её богатстве, но не думал, что она настолько богата. В первые дни я был глубоко потрясён.

В постпредстве меня сразу прикрепили к куратору – вроде бы политик, а может, и не политик, но точно представитель советских спецслужб. Честно говоря, прикреплённый куратор не очень внимательно следил за моим прогрессом в США. Мне доверили работать с закрытыми документами ООН. Я следил за повесткой дня Совета Безопасности. Регулярно бывал в зале заседаний Совбеза, в последнем ряду в качестве наблюдателя. Я внимательно следил за тем, что говорилось в выступлениях. Осваивал иностранные языки.

Два месяца я проработал в ООН, а потом поехал в Вашингтон в советское посольство в США, возглавляемое Анатолием Фёдоровичем Добрыниным. Разумеется, это было согласовано с Москвой.

Добрынин – самый выдающийся советский дипломат своего времени, порядочный и благородный человек. Я до сих пор не могу сказать о нём ни одного плохого слова. О своей дипломатической карьере он написал подробные мемуары, опубликованные в 1996 году под названием «Сугубо доверительно. Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962—1986 гг.)»