– Это не кто. Это я.

Тишина.

Карла ждала.

– Моё имя. Настоящее. До программы.

– Какой программы?

– «Вторая поверхность». Секретное подразделение. Вшитые агенты, смена биографий, глубокая социализация. Я была в Лондоне, потом – в Казахстане, потом – здесь. Под прикрытием журналиста. Искала цепочку людей, которых называют «белыми игроками» – они вербуют спящих агентов, выводят их из системы. Тейлор – один из них.

Карла опустила голову.

– Почему ты не сказала сразу?

– Потому что я не знала, насколько ты чиста. Ты могла быть одной из них.

– А теперь знаешь?

Лиа кивнула.

– Теперь – да.

Они вышли на балкон. Ночь была влажной, как шелк после дождя. Вдалеке шумели улицы. Карла стояла, опершись на перила, Лиа – рядом. На этот раз ближе.

– Я никогда не хотела этого, – сказала Лиа. – Ни этой войны. Ни этих имён. Ни крови.

– Но ты осталась.

– Потому что кто-то должен быть в этом аду. Кто-то, кто умеет выживать. А ещё – видеть.

Карла обернулась к ней.

– А ты умеешь любить?

Вопрос завис в воздухе. Не как провокация. Как вызов.

Лиа смотрела на неё. Долго. И потом очень просто сказала:

– Я не знаю. Но когда ты вошла в кабину, и я поняла, что ты справишься – впервые за долгое время я захотела, чтобы кто-то выжил не ради дела. А ради себя.

Ночью Карла не спала. Её мысли были не только о Тейлоре, о Вашингтоне, о программе «Вторая поверхность». Они были о той тишине, в которой женщина вдруг говорит правду. И не боится, что её за это убьют.

На рассвете пришла депеша. Спецборт задерживается.

Причина – смена операционного руководства.

В Белиз вылетает новый куратор.

Имя: Джеймс Итон.

И только Слоун, прочитав имя, впервые за всё это время побледнел.

Вашингтон встретил их холодным небом, как свод каменной церкви. На взлётно-посадочной полосе не было ни журналистов, ни любопытных. Только двое – мужчины в темной форме, без знаков различия. Один произнес:

– Агент Арден. Агент Рейес. Следуйте за нами.

С тех пор как они покинули Белиз, Лиа почти не говорила. В её глазах отражался какой-то внутренний счёт, давно начатый и, возможно, близкий к завершению. Карла не задавала вопросов. Она смотрела на Лию, как на карту, по которой никто не умеет читать, но в которую хочется верить.

Их привезли в Лэнгли – не через главный вход, а через внутреннюю артерию: тёмный тоннель, узкий коридор, камера, еще одна. Двери без ручек. Стены из бетона, металл с матовым блеском.

Только в самом конце, в помещении без окон, их встретил он.

Джеймс Итон.

На вид – мужчина шестидесяти, но с осанкой, от которой младшие офицеры расправляли плечи. Его лицо казалось собранным из углов: резкие скулы, прямой нос, холодные глаза. Он не подавал руки. Не улыбался. Только кивнул и сказал:

– Я ждал вас.

Карла ощутила, как напряглась Лиа. Словно тело её вспомнило то, что разум пытался забыть.

– Вы знали? – спросила Лиа.

– Я знал всё. Кроме одного, – Итон смотрел прямо на неё. – Я не знал, что ты спасёшь её.

Тишина.

– Карла, – сказал он, не поворачиваясь к ней. – Вы даже не представляете, во что вас втянули. Но вы уже внутри. А выхода – нет.

На экране – карта. Красные точки: Сан-Педро, Вашингтон, Лондон, Тбилиси, Афины. Каждая – место, где был замечен контакт спящих агентов. Надпись: Операция «Ангелус».

– Это не просто сеть, – сказал Итон. – Это программа внутри программы. Их цель – не саботаж. Их цель – устранение контроля. Свободные агенты. Без приказов. Без наций. Без границ. Они подчиняются только тем, кто стоит выше государств. Они вербуют, обучают, активируют. Тейлор был одним из них. А тебя, – он снова посмотрел на Лию, – они хотели вернуть.