Переигрывает чуть, знаешь ли,
И не выгонишь, гость назойливый,
На обед плод доедающий,
Всё равно чей, мой ли, твой ли…
По обочинам тополя догорают,
Последними часовыми стоит пшеница,
Птичьего щебета и собачьего лая
Давненько уже не слышится.
Заласкало, зацеловало, затискало.
Весь мир в одной, горячей горсти.
Такое далёкое, а такое близкое,
И любит – до смерти.
Голая ветла
Загодя проснулась голая ветла.
Перемяты ветки, главное – цела.
Как малец, взъерошен похудевший грач,
Как боец, настроен – ищет, бедный, харч.
Моет кости балке въедливый ручей
И растерян воздух, будто он ничей.
Холода уходят, а тепла всё нет,
Тает на дорожке незнакомый след.
Нехотя сползает снег с вершин холмов,
Ледяные спины гнутся у прудов.
Затаился ветер. Тоже, видно, ждёт,
Что заварит солнце свой горячий мёд,
Брызнет из-за тучи и согреет свет.
Но его, гуляки, что-то долго нет.
И молчат граффити, ёжась на домах,
Отсыревшей ивой белый свет пропах.
Ёжусь я, как будто голая ветла.
Перемяты ветки, но ещё цела.
И там полынь
Край любимый, край заблудший
У России на краю,
Мой немодный, мой неброский,
Я тебе сейчас пою.
Нет в тебе ни капли лоска,
Нет морей и лыжных трасс,
И когда о чем известном —
Это точно не про нас.
Терриконы да равнины,
Лес со старым сосняком,
Только тянет с Украины
Злым, кровавым сквозняком.
Слово громкое – граница.
В поле травы пораздвинь —
Тропка серая ютится,
Тут полынь, и там полынь.
Край мой верный, край мой нищий,
Я с тобою – на века,
Пусть плывут к тебе по небу
Вечной грусти облака,
Пусть ковыльный ветер холит
Свет и золото берез.
Нет, я плачу не от боли,
Просто я люблю до слез.
Упала твоя фотография
Пробежишься по кончикам русых,
Как осень, волос.
Станет тихо, останется в комнате
Только дыхание.
Не случайно ни с кем до сих пор
У меня не сошлось,
Нас пол жизни с тобой собирали
На это свидание.
Здравствуй, юность моя,
Безрассудно зашедшая вновь.
Не моя даже будто,
А просто случайно заблудшая.
С невозможной смешинкой в глазах
Неземная любовь,
Ты прощенья у нас не проси,
Мы тебя не послушаем.
Пролетит отведённая вечностью
Пара часов,
И простое «прощай»
Прозвучит ледяной эпитафией.
Нам пора, потянуло победой
Чужих сквозняков,
И захлопнулась дверь,
И упала твоя фотография.
Наверно, просто я скучаю
Весна в своём репертуаре, —
Гуляет норд порывистый,
Обледенели тротуары
И простудились вывески.
Мазками серыми и резкими
Малюет март прибытие,
Он метит грифельными фресками
Свои места забытые.
И копит мудрости веков
Клювастый грач на проводе,
И настороженность зрачков —
Не в мою пользу доводы.
Не в мою пользу холода
И март, слезой подсоленный,
Зачем мне мудрости, когда
Они не мной накоплены?
А мне банального бы чаю,
Зимы похмелье – горькое.
Наверно, просто я скучаю,
Мой старый друг, далёкий мой.
Я так победить боюсь
Меня победить несложно,
Сама напросилась в плен.
Мечи положила в ножны,
И нежность моя – взамен.
И рук безоружных тонкость,
И чайность покорных глаз,
И высшей цены влюблённость
На милость твою сдалась.
Доспехи слагаю смело,
Что будет – то будет пусть,
Я так проиграть хотела,
И так победить боюсь…
Топчите мои знамёна,
Меняю их на роман,
Плевать рядовой пленённой
На боль нанесённых ран!
И всё же ответ неведом:
– Кто больше из нас – мишень?
Была ли твоя победа
Прекрасней, чем этот плен?
Каждое завтра
Лежит в позе окурка в пепельнице,
Так же выкурена и раздавлена.
Думала, лучшее на двоих делится,
Оказалось – глупость это, напраслина.
Её душа – прекрасна, не хуже – снаружи,
Но то и другое опять сломлено.
Она – как листья, что тонут в лужах,
Так же горька, так же беспомощна.
Ещё не знает, каждое утро – волшебное,
Каждое «завтра» без причины ликует,
Каждый раз, будто оно – воскресение,