Воздух становится тяжелее, из-за взбесившейся от выстрела лошади поднимаются большие клубы пыли, которые безжалостно слепят глаза. Кэрнил пытается удержаться в седле, цепляется руками за мускулистую и длинную шею; ругается, стараясь хоть как-то унять обезумевшего зверя. Сбоку щёлкает ремешок, винтовка, плохо прицепленная ранее из-за спешки, соскальзывает…

Снова слышится выстрел.

Кобыла сильнее пугается, раскрывает тёмные глаза от страха и скидывает с себя гнусного наездника, скрываясь в облаках тумана. Кэрнил падает наземь, отбивая правую руку. Невыносимо больно. Леон недовольно цыкает, поджимает тонкие губы и сжимает челюсти до противного скрежета зубов. Желваки на шее проявляют себя, внутри пылает, а в голубых очах начинают плясать капли слёз.

Взор застилается слёзной пеленой, он медленно поднимается, держась за больную руку.

– Нам конец… – Фрай проговаривает это почти загробным голосом, таким поникшим и грубым, что тело покрывается мурашками, а внизу живота тянет узелок от страха. – Она убежала с нашими вещами! – он срывается на крик, хватается руками за чёрные пряди, тянет в разные стороны и глубоко дышит, со звуком выдыхая, пытаясь нормализовать своё состояние.

Недостаток сна, пищи и воды даёт о себе знать: один впервые за долгое время срывается на крик, показывая отросшие когти и клыки, а второй ещё сильнее подвергается панике, начиная лить ручьями слёзы. Стук копыт прекращается спустя несколько минут. Тишину разрезают вдоль лишь тихие всхлипы уже успокаивающегося парня, а Фрай сжимает руки в кулаки, подходит к винтовке и поднимает с земли.

– Прости, – сказал он, закидывая оружие на плечо за специальный ремешок. – Пошли, может, найдем её. Рюкзак было бы хорошо вернуть.

Юноша берёт под локоть здоровой руки Леона, начиная тянуть за собой вперёд, сквозь колющие и цепляющиеся кустарники с ягодами и маленькими розовыми цветочками. Туман сгущается, ступать приходится осторожно. Стволы деревьев с криво изогнутыми ветвями, походившими на тянущиеся к жертве руки, пугают и заставляют мозг выдавать самые разнообразные картинки и возможные действия событий, если сейчас кто-то появится и совершит попытку поймать или убить. Дуновение ветра заставляет поёжиться, грязные одежды неприятно липнут к телу из-за обильного потовыделения, а сколько ещё идти до безопасного привала – неизвестно.

Поднимая голову к небу, местами можно разглядеть появившиеся блики звезд, которые только начинают усыпать собой темнеющий небосвод, и полумесяц луны. Вокруг больше ничего, кроме различного вида растений, широколиственных деревьев и их дуэта, но ощущение у них отнюдь не одиночества или давления со стороны тумана, а чувство, будто рядом кто-то есть, только разрастается.

– Больно, очень, – Леон ноет, шмыгает носом и не может перестать вести себя как маленький ребенок, плетясь рядом с Фраем.

– Целовать не буду, – Деймон недовольно бурчит, выдыхая, и с опаской начиная озираться по сторонам.

– Ты чего? – Кэрнил тушуется, начинает трястись от страха. Слёзы алмазными каплями застывают на глазах, а сердце почти выскакивает из груди, падая в пятки, когда неподалёку слышится чьё-то рычание с тяжкими вдохами. – Это же не зверь, да?..

Они понимают, что рядом бродит явно не животное, потому что зверь такие странные звуки издавать не будет. Они похожи на рычание, но слишком хриплое, грубое и гортанное: таких звуков ни у одного известного хищника не будет. А если и будет, то в здешних краях таковых не водится. Туман сгущается, страх без тени сомнения прокрадывается в их головы, а странное бурчание становится с каждой секундой ближе.