Вот так у нее все просто, потому и бесилась. В конце концов, она оборотень, а я человек. Ей проще, все проще: и накачивать мышцы, и залечивать раны, и менять дома да любовников.

Не то что б я воспринимал эти вещи слишком серьезно, но я и не циник. Хотя это не факт. Как минимум, у меня не получается наплевать на все запреты и общественное мнение. Тянут и растягивают они меня, собственно говоря, как две березы в разные стороны.

Я пытался однажды забыть о них с помощью некоторых запрещенных веществ – ничего, кроме боли. Видимо, я должен радоваться этому факту, а то стал бы «овощем», но пока не пришло время для радости.

Интересно, что я о себе еще хотел бы рассказать? Будет ли у этой истории начало? Или только конец? Лоренс, бывший маг, который применил Спрута и лишился силы. Что я хочу вообще рассказать? О том, как нарушилось время? Да вроде и не нарушилось… Возможно, это конец без начала.

И вы, конечно же, меня не вспомнили. Между тем я был всегда где-то неподалеку. Кособокая и невзрачная жизнь шла себе и шла, а меня никто не замечал. А за мной из-за предела времен наблюдал и наблюдал Змей Хаоса…

Макс за четыре года возмужал: из отчаянного мальчишки превратился в рассудительного воина. Он по-прежнему служил в Отделе расследований паранормальных явлений и не жаловался. Скользких неприятных заданий с жесткими допросами не выпадало, ими ведали другие подразделения. А он в основном спасал людей от «диких» вампиров и контролировал работу «охотников». Иногда приходилось защищать от них мирных вампиров и магов, которые тихо жили, не нарушая закон.

«Хорошо, что Отдел вовремя понял, что далеко не всем вампирам Земли нужно пить кровь. По сути, некоторые это делают только для повышения силы. А если человек – вампир – не собирается ни с кем сражаться, то ему и не надо. Не объявить ли уже охотников вне закона? Они же занимаются линчеванием», – порой думал Макс. Уж больно действия «охотников» напоминали о «славных» временах больших костров Инквизиции. Хватало мстителей-самовыдвиженцев, которые, обладая магической силой, решили, что они на «стороне света», поэтому без разбора истребляли вампиров и оборотней. Порой совершенно незаслуженно.

Впрочем, Макс никогда не сочувствовал выходцам из Лиги Фантомов или подобных группировок. Уже четыре года на восприятие накладывалась личная неприязнь, замешенная на несовершенной мести за товарища.

Денис погиб в тот злополучный день, когда треклятый темный маг Лоренс вторгся в хранилище. А они, девятнадцатилетние ребята, практически вчерашние курсанты без опыта, вступили в неравный бой. После этого случая Максу вне очереди дали ранг младшего лейтенанта, а Дениса наградили… посмертно.

Тот день запомнился как величайший провал, за который едва ли надо повышать. Макс сражался и выжил – на этом все. Лоренс все-таки утащил артефакт, применив мощнейшее заклинание невыясненной природы. Хуже всего, что Отдел за годы своего существования все еще знал о противнике меньше, чем противник о нем. Лига Фантомов все еще успешно скрывала свой адрес, а ее членов почти не удавалось вычислить.

Простая проверка документов ничего не приносила, а пойманные участники ордена на допросах не могли выдать ни название улицы, ни номер дома. В конце концов, стало понятно, что Лига каким-то образом влияет на память своих членов, чтобы в критический момент их не раскололи даже под пытками.

«Узнать бы, где эта клятая Лига… Вот как вытянуть артефакт? Полный “висяк”, а не дело. Артефакт где-то в хранилищах Лиги, не иначе. Вышедшие из этого ордена маги говорили, что в Лиге много секретов, есть сокровищница с артефактами, есть вроде даже пещеры с монстрами. Да, они описывали и внутреннее убранство, мол, там бизнес-центр снаружи, а внутри как готический замок, и раскрывали имена членов, но никто не вспомнил адрес», – сокрушался Макс.