– Лоренс! Какого хрена ты нихрена не делаешь? То, что я живу с тобой уже три года, не записывает меня в домработницы. Я вожак стаи оборотней!

Ох, этот чудесный голосок. Этот чудесный взрывной характер, помноженный на безвкусную одежду в байкерском стиле и яркий макияж… Я все еще не понимаю, как нас свела судьба.

– Да-да, конечно, милая, ты вожак. И твои оборотни прекрасны, но уже с две тысяче восьмого года в составе Лиги Фантомов, потому что вам пришлось спасаться от охотников.

– Харе надо мной издеваться, сволочь! Я оборотень, но такой берлоги, как у тебя, мне еще не приходилось видеть! Это хуже места сходок в заброшке!

– Надо же! Не прошло и ста лет, как ты начала стремиться к прекрасному! Как это символично – три года!

Что обычно следует дальше, вам лучше не знать. До драк не доходит, но она меня порядком достает. Вот уж загадка, как я целых три года терплю эту взбалмошную бабу. А! Да вы не узнали этот «дивный» голос? Тогда соображайте, кто у нас был вожаком стаи четыре года назад. Если, конечно, знаете.

– Кони! Не трогай! Это же финансовый отчет!

Я спокоен, подозрительно спокоен. Это похоже на латентное кипение с последующим взрывом. Не представляю, кто вообще назвал эту безумную женщину Констанцией. Хотя это тоже, скорее всего, псевдоним. Констанция Петровна или как там ее папеньку-вожака зовут… Звали. Вожак он был, она, мол, наследница. Как его убили охотники на оборотней, так и вступила в Лигу вместе со всей стаей. Констанция – постоянная! Конечно! Но постоянна в ней только критика моих слов и действий.

– А мне плевать! Из-за тебя и твоей паршивой макулатуры я не могу найти свои вещи! Почему я должна копаться в этом дерьме?

Да, Кони, ты права, это полное дерьмо, ты права, я в полном дерьме со всей долбанной бухгалтерией и недостачам. Такое ощущение, что кто-то яростно желает меня извести, и этот кто-то, похоже, вся Лига Фантомов: для воинов я посмешище, что тут уж скрывать.

Пример, как делать не надо. А для офисных мышей я тоже чужой, инородное тело в больном организме. Не стоило применять Спрута. Тогда бы, может, остался при своей магической силе. Но не факт, что с головой на плечах.

Как минимум это не повод меня унижать. Они даже не могут представить мою силу! Вернее, раньше не могли представить. А теперь уже ничего нет.

Извести… Но я-то хитрее, умнее и изворотливее. И, Кони, сейчас ты очень рискуешь. Подземный вулкан в лице меня вот-вот выплеснет пепел и лаву.

– Да заткнись ты уже! Два часа ночи, я должен закончить работу до шести утра! А ты, дура, мельтешишь и мельтешишь! Займись чем-нибудь, иди спать или… – Все, кажется, я взорвался, понесло; ладно, сейчас скажу чуть хладнокровнее, а то работа совсем полетит в тартарары: – Просто, пожалуйста, замолчи!

Так, Кони-то глаза вылупила, на секунду онемела, перья-сережки развеваются от покачиваний головы. Знаю я уже эти движения – все, хана работе.

Еще наклонилась так! Видно безвкусное кружево белья, ощущается тяжелый аромат персиковых духов… Да тут не ругаться бы, а повалить ее прямо поверх отчета на стол и заняться чем-то куда более интересным, чем работа. Но у нее сейчас другая цель, она считает себя оскорбленной. Но ведь и я оскорблен!

В конце концов, начинает всегда она, а мне молчать самоуважение не позволяет. Надоела она мне, ой, надоела! Вот уже начала орать до хрипа, а я устал и хочу спать, это невыполнимая «программа-минимум» на сегодня.

Нет бы спать уйти! Но я опять взорвался, начал ей что-то втолковывать. А она и так понимает. Или не понимает, просто тоже, кажется, хочет меня извести. Так вороны заклевывают больную кошку. Так крабы съедают чайку со сломанным крылом. Жертва и добыча меняются местами.