В глазах Тарлис застыли слезы.

Она сжала кулаки и проглотила крик, который едва не вырвался из ее горла. Опустившись на краешек кровати, Тарлис чувствовала, как ее трясет.

Она не может выйти замуж за того, кого даже не знает. Она не может позволить королю отобрать ее крупицу свободы.

Нет, только не так!

Тарлис разжала кулаки и взглянула на сундук, стоящий у противоположной стены. На дне того сундука девушка прятала свою походную одежду и небольшую сумку со всем необходимым для побега.

План созрел быстро, ведь порой Тарлис ночи ворочалась без сна, представляя свою жизнь вне стен подземного замка. Она видела себя свободной, не обремененной долгом и не связанной по рукам и ногам королевскими приказами и запретами.

Видимо, настало то самое время, когда девушке придется покинуть мир фейри, чтобы обрести долгожданную свободу. И первой точкой в ее новой жизни станет мир за пределами королевства. Мир на том берегу Серебряной реки.

Небо на западе было темным и тяжелым. Серо-черные тучи затягивали небосвод, неся в себе дождь.

Лютер поправил ремень, перетягивающий его грудь по диагонали, и поднялся на ноги. Недавно он закончил с ловушками и планировал проверить силки через день. С холодным порывом ветер принес запах дождя. И еще кое-что.

Мужчина долго не мог понять, что именно уловил его чуткий нос, пока возвращался из леса в поселение. Казалось, этот запах он помнил, но никак не мог дать ему определение. Что-то такое, что вызывало настороженность, отчего кожа покрывалась мурашками, а мышцы каменели. Никак не найдя точного определения чувству, что не покидало Лютера последние минут двадцать, он решил, что это всего лишь гроза, которая вот-вот доберется до поселения. А значит, ему стоило поторопиться и вернуться к себе в хижину. Истопить печь, если, конечно же, успеет сделать это до дождя, и может даже удастся погреть воды. Не помешало бы Лютеру смыть с себя пот и запах леса.

С этими мыслями мужчина шел по узенькой улочке вдоль домиков, когда неожиданно его внимание привлек Неор – еще один из местных жителей. Он был высоким, статным альвом, которого жизнь успела знатно потрепать. Впрочем, как и самого Лютера. Было у них еще кое-что общее, но об этой части своей жизни Лютер старался не вспоминать. То, что было в прошлом, пусть там и остается.

Неор шел куда-то, прихрамывая на правую ногу, а когда заметил Лютера, окликнул его по имени.

– Ты вернулся с охоты? – спросил Неор, поравнявшись с Лютером. Тот молча кивнул. – Не поднимался на гору?

Мужчина нахмурился. Недалеко от бастионов была так называемая гора. На самом деле Лютер назвал бы ее пригорком, некой возвышенностью, с которой хорошо просматривалось поселение и пейзаж вокруг.

– Мы пасли скот сегодня в низине, – продолжил говорить Неор, и Лютер никак не мог понять, о чем тот хотел ему рассказать. – А сын Фреи Дик водил овец на гору. Так вот, он недавно вернулся и принес недобрые вести. Фрея и Истин созывают всех. Ты идешь?

Рука Лютера скорее по инерции, нежели оттого что его чувства внезапно обострились, потянулась к ремню, стягивающему грудь. Но там не было ничего, кроме небольшого ножа, и Лютер торопливо одернул руку. Когда-то все было иначе, и ему не понравилось, что он вспомнил о тех временах.

– Да, иду.

На самом деле Лютер предпочел бы провести этот вечер у себя в хижине, но чутье, обострившееся с новым порывом ветра, словно вспыхнувшее перед глазами пламя, подгоняло его следовать за Неором.

И вот вскоре они добрались до небольшого домика Фреи. Ее считали, как и Истина, главной в поселении, хотя на самом деле здесь не было старосты. Каждый жил сам по себе, но при этом составлял важную единицу в жизни поселения. Но когда того требовала ситуация, все собирались у Фреи или Истина и решали, что же будут делать. Поэтому, когда в домик вошел Лютер, здесь уже было многолюдно.