– Дать им золота, и пусть идут с миром! – легко решил проблему воин.

Девочка вздохнула и со взрослой жалостью поглядела на юного мечтателя.

– Что золото? – сказала она. – Оно кончится, а работа будет кормить лесоруба всю жизнь, еще и детям останется. Так что не уйдут лесорубы.

Девочка устало потерла кулачками глаза, ухватила эльфийку за руку и поплелась спать в свою нишу. Ну наконец-то!

– Командир, мы, кажется, все способы нахождения свободных мест перебрали! – с нервным смешком сказал старший следопыт. – Не хотел говорить при Маин, но… все они теперь кажутся какими-то подлыми. Как будто мы разбойники.

– Можно еще помочь одному народу разогнать другой – и сесть на освобожденных землях по праву победителей! – с кривой усмешкой напомнил командир. – Помнится, мы так в предыдущем мире сделали.

– Как р-разбойники! – жизнерадостно подхватил сидевший неподалеку воин.

Командир подарил ему угрюмый взгляд. Воин заерзал, припомнил, что стражу давно не меняли, и благоразумно исчез.

– И что будем делать, командир? – тихонько спросил следопыт. – Девочка – непростое существо! Вроде и бесхитростны ее речи, а душу смутили всем! Мы – победители лихих людишек! Как теперь деревни к вассалитету приводить станем? Как места для эльфийских пущ расчистим? Какими способами? Мы же считаем себя воинами Добра!

– А знаешь, командир, я Маин все же благодарен! – вдруг решительно сказал воин от очага. – Благодарен за то, что впервые за много лет был действительно витязем Света! Не за выгоду, не на благо эльфийской расы, а просто: вот Зло, а вот мы и наши блистающие мечи! И вечный бой!

Воители, очень внимательно прислушивавшиеся к беседе, согласно заперешептывались, а тот, кто осмелился подать голос, порывисто вскочил и обнажил лезвие. Эльфы удивленно охнули – меч сиял, светился изнутри холодным голубым огнем.

– Командир, ты прав! – взволнованно сказал мечник. – Цвет оружия – не просто цвет! Так избавимся от Тьмы в сердцах! – Эльф шагнул к выходу из пещеры, и сияние вскинутого меча разогнало тени. – Когда обступит Тьма! – отрешенно сказал эльф. – Когда подступит Тьма…

Командир искренне посочувствовал воину. На того явно снизошло вдохновение – но, зараза, ущербное какое-то, без слов! И вот стоит он со своим блистающим мечом, как дурак, и душа рвется на части от переполняющих ее чувств – но излить словами то, что чувствует, не может!

Мечнику-поэту осторожно подсказывали варианты продолжения, эльф уставился в ночную тьму, весь напрягшись в потугах творчества… Командир подождал, подождал… и произнес замогильным голосом:

– Да! – потрясенно выдохнули воины. – Да, да!

Но воитель с мечом почему-то не разделил общего энтузиазма. Он даже опустил оружие и на всякий случай отступил назад. Видимо, все же он был больше мечником, чем поэтом, и расклад, когда против – тьма-тьмущая врагов, а за тебя, по сути, никого, его как-то не вдохновил. Постепенно и до остальных дошла опасность заявленной ситуации, и экстатические выдохи переродились в выдохи озадаченные. Командир удовлетворенно улыбнулся и отправился в нишу к провидице. Было нечто, без чего отряду не стоило начинать путь, – и вовсе не стихи!

Высшая дама находилась в процессе отхода ко сну, то есть лежала недовольно уставясь в потолок. Видимо, засыпала она так же, как и просыпалась – долго и утомительно. Командир в который раз задался вопросом, для чего она вообще на свете живет, раз ей буквально все невмоготу и обрыдло?