Мы – Сильные Яна Сибирь

Глава 1

Никто не расскажет вам эту историю, так как я, ведь именно я непосредственный участник этого безумия. Когда мир окончательно сошел с ума, и природа уже не знала, чтобы еще такое выдумать, она подарила человечеству нас и снова допустила ошибку. Мы – Сильные. Это название придумали для нас обычные люди, те, что остались в стороне и не были одарены матушкой природой.

Наш дар заключался в следующем – мы рождались со способностью забирать у обычных людей их боль, страх, раны, страдания, болезни и многое другое посредством рукопожатия. Все плохое, что случалось с ними, мы должны были носить на себе. От этого Сильные очень быстро старели и приходили в негодность. Их эксплуатировали так много и так часто, что они дохли как мухи, и вот тогда природа поняла, что сотворила, но было уже поздно.

Когда-то давно к Сильным относились с уважением. Их ценили и оберегали, но время шло и нас стало рождаться все больше и ценность наша сошла на нет. Нас превратили в рабов без права голоса и без права выбора. Нами просто пользовались, как донорами, а потом так же просто хоронили и брали в дом другого Сильного. И жизнь продолжалась.

Для таких как мы были созданы специальные питомники, куда приезжали наши будущие хозяева и выбирали нас, как племенной скот. Мерзость. Но, никуда от этого не денешься. Будущий хозяин ходил по рядам выстроенных Сильных и тщательно присматривал себе товар получше. Самых маленьких забирали сразу, ведь чем моложе Сильный, тем больше у него сил. Горько было их матерям, которые стояли там и не могли ничего сделать. Единственное, на что они могли рассчитывать, это на то, что новый хозяин смилуется и купит в нагрузку к ребенку и его мать. Такие случаи были, но их было так мало, что в них никто не верил. Чаще всего обезумевшую мать вытаскивали из строя, уводили в подвальное помещение, избивали и оставляли наедине со своим горем. Надо отдать должное охранникам – они никогда не мешали таким женщинам покончить с собой. Очень милосердные люди.

Слава Богу, что все это не коснулось меня напрямую. О питомниках я знаю лишь по чужим рассказам, так что можно сказать, что этот ад обошел меня стороной. Зато не обошел другой. Но, обо всем по порядку.

Меня зовут Ясмина, но чаще просто Яся или Яська. Я второй ребенок в семье, а точнее, вторая дочь. Мои родители – мама Домна и отец Давид были куплены одним хозяином с разницей в два года. Купил их благородный человек – Вениамин Штырь, который считал, что не имеет морального права оставить свой дом без Сильных. У него семья, у него дети и множество проблем и всяческих забот, так что ему просто необходима помощь.

Когда господин Штырь привез в дом мою маму, мой взбалмошный отец сразу влюбился и уже через пять месяцев просил у хозяина разрешение на брак. Господин Штырь согласился, но, никакой свадьбы не было – такие праздники были не для Сильных. Вениамин просто записал в своей большой книге, имена моих родителей, потом обвел их кружком, написал число, месяц и год, а внизу подписал – «объединились». Вот и все торжество. Уже потом от этого самого кружка были сделаны две черточки – дочь Лия и дочь Ясмина. Вот так я и пришла в этот мир, в доме господина Штырь, ровно через четыре года после моей сестры, которая с каждым годом ненавидела меня все больше и больше. Она никогда не упускала случая подставить меня, чтобы меня наказали как можно жестче.

Откуда в ней было столько желчи и зависти мне до сих пор не понятно. Не понятно, чему она завидовала, ведь у нее было все, то же самое, что было и у меня, а может даже больше. Хотя нет, не все. У нее не было дара. Но, разве можно этому завидовать? Я бы не стала.

Неизвестно, как и зачем, но природа иногда преподносила такие сюрпризы, и у двух Сильных родителей мог родиться обычный ребенок. Совершенно обычный. Тогда в его жизнь вмешивался хозяин дома. Он мог избавиться от него в любой момент, любым удобным для него способом, хоть свиньям скормить, а мог оставить у себя для домашней работы, которой всегда было много. В основном, хозяева практиковали второй вариант, так как наш дар проявлялся ни сразу после рождения, а со временем. Должно было пройти не меньше пяти лет, прежде чем детей начинали проверять на имеющуюся или не имеющуюся у них силу. А, так как хозяева тратили свои ресурсы на еду и одежду для этих детей, то они и не спешили с ними расставаться, а быстро присматривали для них работу по дому. В общем, это было что-то вроде долгосрочных инвестиций.

Вот такой инвестицией была моя старшая сестра Лия и за это она проклинала меня каждый Божий день. Родители ничего не могли с этим сделать. Они не понимали Лию. Лия не понимала родителей. А я так вообще ничего не понимала. Ну, пока не подросла, конечно. Когда мне исполнилось пятнадцать лет, я уже понимала все. И, что происходит в мире и что твориться в доме после смерти Вениамина и почему моя сестра так меня ненавидит. Банальная ревность и глупая уверенность старшего ребенка в том, что младшего любят больше.

Надо сказать, что все мы очень боялись смерти господина Вениамина, потому что не знали, что тогда будет с нашей семьей. Конечно, мы знали, что после ухода нашего хозяина в мир иной, его место займет его единственный сын Герман, но вот как это отразится на нас, оставалось только догадываться.

Чтобы хоть как-то быть в курсе дальнейшей судьбы своей семьи, мои родители, по очереди, приходили в дом к господину Вениамину и как могли, поддерживали в нем жизнь. Это продолжалось до тех пор, пока в один прекрасный дождливый день господин Вениамин не позволил моему отцу взять его за руку.

– Хватит, – грозно сказал он. – Не хочу больше. Надоело. Устал я от этой искусственной жизни. Пора с этим кончать.

– Надо, господин, – спокойно сказал мой отец и снова попытался взять тонкую, сухую руку своего хозяина, который за столько лет стал ему почти родным другом.

– Хватит, говорю, – огрызнулся старик и убрал свои руки под одеяло. – Я свое уже прожил. Что мог – имел, что не имел – не заслужил, значит. Дом есть, сын есть, деревьев, мать их, целый лес насадил. Короче, все сделал.

– А, может не все еще? – спросил, отец слегка улыбнувшись. – Может, еще что осталось?

– Нет, мой друг, – ответил Вениамин. – Ничего не осталось. Об одном жалею. О том, что жена моя любимая покинула меня так рано, и осиротел я наполовину души. Да что я говорю. Ты же сам все знаешь. Помнишь ее?

– Помню. Как не помнить, – ответил отец. – Жаль, что все так случилось. Если бы эта была не авария, я бы помог. Обязательно помог бы.

– Знаю, – сказал Вениамин. – Знаю, что не отказал бы ты мне, старику. Именно поэтому я взял со своего сына слово, что он выполнит мою предсмертную волю и никогда не разлучит вашу семью. Он обещал. Если он слово свое нарушит, я до него и с того света доберусь. Я ему так и сказал. Оттуда прокляну весь род до седьмого колена.

Старик сделал попытку засмеяться, но она быстро переросла в дикий кашель и громкие хрипы.

– Спасибо, – искренне сказал отец и на его глазах, уже не молодых и не ярких, выступили слезы. Он вновь потянул свои руки к хозяину, чтобы хоть как-то облегчить его страдания. – Давайте я помогу.

– Хватит, – умоляюще произнес старик. – Не надо меня лечить. Мне больше в этом мире делать нечего. Уходи. Спасибо тебе за все, друг мой. А теперь уходи и не приходи ко мне больше. Дай старику помереть спокойно.

Спустя несколько дней после этого разговора Вениамин Штырь скончался. Его место везде, в доме и в компании, занял его сын Герман Штырь. К этому моменту у него уже была жена Илина и двое детей – сын Филипп и дочь Ника. Никто из этих людей не относился к нам по-людски, поэтому мы вспоминали господина Вениамина чуть ли, не каждый день. Но, всем ведь известно, что время лечит. Нас оно, конечно, не вылечило, но зато дало возможность свыкнуться с новой жизнью и ее новыми правилами.

У семейства Штырь была огромная усадьба и огромный дом, похожий на дворец, в котором полностью пустовало процентов шестьдесят его территории. Меня всегда удивляло, зачем человеку столько, сколько ему в принципе не надо.

Наш маленький домик стоял так, чтобы не бросать тень на хоромы хозяев. Мы, как могли, старались быть в нем счастливыми. Этот домик нам построили по приказу Вениамина, который считал, что если есть семья, значит должен быть дом, пускай маленький и с виду невзрачный, но дом. В нем я и росла.

Когда мне исполнилось пятнадцать лет, моей сестре было уже девятнадцать, и она почти перестала ко мне цепляться. Она снизошла до игнора и меня это вполне устраивало. Думаю, на нее повлияли друзья, которые у нее были, в отличие от меня, потому что Лии разрешалось выходить за территорию усадьбы, а мне нет.

Мы – Сильные и мы всегда жили в клетке. Нам выдавали только черную одежду на все времена года и очень длинные черные перчатки, в которых мы должны были ходить всегда. Через перчатки мы не могли помогать людям и за этим зорко следили хозяева. Летом этот странный предмет одежды доставлял жуткий дискомфорт. Руки ужасно потели и постоянно чесались. То еще удовольствие.

Перчатки разрешалось снимать только вечером дома, и не при каких обстоятельствах не лечить никого из родных. Для них существовал врач и дешевые пилюли. Конечно, многие пренебрегали этим законом. Например, моя мама всегда лечила Лию сама и вызывала врача лишь для отвода глаз. Догадывался ли наш старый хозяин? Конечно, да. Но, он никогда не говорил об этом. Все-таки и у него был ребенок, и ему было с чем сравнить. Не многие хозяева шли на такое, но некоторые все же шли.