Вторя ее словам, из комнаты раздался громогласный звук рингтона. Скабрезная песенка, которую напевал пропитой мужской голос, стояла на нем уже много лет и проверяла на прочность нервы окружающих.

Мироздание услышало то ли слово «позвонили», то ли слово «работа» и поспешило вернуть Стейш кармический долг. Соврала? Вот тебе звонок с работы в девять часов вечера! Более того: звонок с работы, с которой ты несколько часов назад с триумфом уволилась.

Все три дамы от неожиданности едва не подпрыгнули на месте. Соседи снизу, должно быть, тоже нервно икнули, когда люстра от такого аттракциона опасно покачнулась.

– Настя! Когда ты уберешь со звонка эту кошмарную песню?! – тут же возмутилась мама, поглядывая на вытянувшееся лицо подруги. – Что за ребячество?!

– Вот прямо сейчас и уберу. Торт ешьте без меня, я на диете! – брякнула Стейш и рванула в комнату, радуясь возможности избавиться от расспросов в стиле: понравился ли ей жених и как будут звать их будущих детей.

Телефон обнаружился на широком, заваленном подушками подоконнике. Стейш по достоинству считала его лучшим местом в своей – честно отвоеванной у брата – комнате. Здесь удобно было сидеть, вытянув гудящие ноги, и смотреть, как закатное солнце окрашивает двор то в золотой, то в алый, а люди, не замечая красоты, спешат домой от автобусной остановки. Когда-то она сидела на этом подоконнике и говорила по телефону со Шведовым, смеялась над глупыми шутками и млела от романтических глупостей. А потом плакала, прижимаясь горячим лбом к ледяному стеклу, и кусала губы, чтобы не завыть от боли – мама испугается.

– Соберись, тряпка! – Стукнула себя ладонью по щеке и приняла вызов: – Чем обязана, Станислав Сергеевич? Заявление подписали?

– Анастасия Викторовна, – голос босса звучал напряженно, – тут такое дело…

Он говорил медленно и так тщательно подбирал слова, что Стейш подумала: уж не стоит ли над ним Шведов с пистолетом.

– Я не могу вас уволить. Вы наш хоть и не главный, но заслуженный тренер. Вас очень уважают спортсмены и начальство, – закашлялся, – ценит. Мы подумали, всё обсудили и хотели бы сделать вам интересное предложение.

Умение говорить долго и ни о чем – талант, которого не было у Стейш, зато Малкину он достался в тройном размере. Бесило неимоверно, поэтому сдержать сарказм не удалось:

– А по телефону его сделать нельзя? Или оно незаконное и вы боитесь прослушки?

– Есть нюансы.

– Ну раз нюансы, тогда ладно.

Она с трудом сдержала смешок. Ох уж ей эти нюансы! Один только что вместе с ними в оливье нырнул, теперь новый самовыдвиженец.

Стейш уселась на подоконник и, вытащив из-под подушки блокнот с ручкой, педантично записала время встречи. Она и без звонка собиралась завтра съездить к Дворцу спорта – забрать машину и вещи из шкафчика. Почему бы не зайти на разговор?

Вряд ли Малкин сможет предложить ей что-то по-настоящему интересное или непристойное, как один небезызвестный «пингвин» ее подруге Саше[4]. Законный брак с боссом вместо продвижения по службе? Стейш бы клюв за такое отбила, а Сашка чуть замуж не вышла. Хорошо, что у подруги есть боевая дочь, которая отпугнет от матери кого хочешь, кроме своего педиатра. Неплохой, кстати, мужик. Стойкий и с чувством юмора, далеко пойдет, если Катюша позволит.

Кстати, о наболевшем. А наболевшим значился брат, который должен был отправить подруге результаты экспертизы одной интересной аудиозаписи. Благодаря ей Саша Зимина навсегда выбросит ненужного мужчину из своей жизни.