– Придется уволиться. Жена должна заниматься домом и детьми. Минимум двумя.

– Да что вы говорите. – У Стейш уже ныли мышцы лица. – И откуда же ваша жена должна брать деньги на личные расходы?

– Хороший вопрос. Я рад, что вы понимаете необходимость ведения семейного бюджета. – Мужчина выпятил грудь, заставив взгляд снова зацепиться за отвратительный красный галстук. – Я буду выделять строго ограниченную сумму на твои расходы. Ты будешь сидеть дома, зачем тебе много денег? Если нужно будет что-то сверх нормы, согласуешь со мной. Я решу, нужно нам это или нет. Всё поняла?

Он как-то незаметно перешел на «ты», явно приняв ее идиотский вид за готовность рвануть в законный брак.

– О да. Но у меня тоже есть нюансы.

– Внимательно слушаю. – Мужчина откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди, всем своим видом показывая, что «не слушаю, а пропускаю мимо ушей бабский бред».

Стейш медленно поднялась сама и жестом попросила его сделать то же самое. Усмехнувшись женской причуде, Вадик послушно встал и замер напротив, еще и покрутился, всем видом говоря: «Ну что? Оценила свое счастье?»

Счастье она оценила и с той же дурацкой улыбкой, от которой болели щеки, подошла к нему вплотную.

– Что ж, начну с главного… – И поинтересовалась: – Дорогуша, с чего ты взял, что я хочу за тебя замуж?

Вадика явственно передернуло. Не этого он ожидал, ой не этого.

– Мама сказала, – брякнул этот то ли недоальфач, то ли полуабьюзер. Но тут же собрался и продолжил с вызовом: – Да тебе тридцатник уже. Такие, как ты, на всё пойдут, лишь бы замуж выскочить.

– Такие, как я? – прошипела Стейш сквозь зубы и выгнула правую бровь.

– Залежавшийся товар, – подписал себе приговор Вадик. – Так что не выпендривайся, а соглашайся. Кому ты нужна в своей старой футболке, без сисек и с волосами-сосульками?

Инстинкт «уничтожение мудаков» сработал раньше, чем язык. Подсечка, хват за шею и с силой вниз. Горе-жених успел тихо вскрикнуть перед тем, как ткнуться лицом в оливье. Салат стало жалко, поэтому Стейш поспешила вытащить мужика обратно и, нажав на болевые точки у основания шеи, рыкнуть:

– А теперь слушай сюда, альфа-самец в бета-версии. Я, может, и товар с просрочкой, зато с чувством собственного достоинства у меня все в порядке. А на твои «нюансы» может согласиться только полная идиотка. И еще…

– Ма… ма… – сдавленно пискнул Вадик, с трудом прожевав попавший в рот салат.

– Настоящий мужчина. Мамочку зовет, – фыркнула Стейш, толкая его вперед. Вывела в коридор и, не дав одеться, вышвырнула за дверь. – Если еще раз увижу, с лестницы спущу. Чтобы ни ноги, ни руки, ни рожи твоей здесь не было.

– Чокнутая! Да кто на тебя, мымру, позарится?! Не хочешь – больно надо. Да я себе сотню таких найду!

Истеричный выкрик успешно заглушила дверь. Стейш бросила скорбный взгляд на мужские ботинки: «Эх, а первые полчаса этот тип казался нормальным человеком!» Таким нормальным, что начало подташнивать. Наверное, поэтому, когда он начал гадский монолог о «нюансах», она испытала не отвращение, а странное облегчение. Было бы намного хуже, окажись он СУДАКом. А еще хуже, если бы запал в душу и захватил сердце, как когда-то Шведов. Ну уж нет, лучше мордой в салат – и на улицу.

Взяла ботинки и, приоткрыв дверь, вышвырнула на площадку. Следом полетел плащ. Когда вещей этого типа не осталось в квартире, она наконец смогла выдохнуть.

– Настя, а где Вадик? – В коридоре, благополучно пропустив все самое интересное, материализовались сразу обе мамы.

«Надо же! Даже не подслушивали!» – успела удивиться Стейш.

– Ушел, – пожала плечами как ни в чем не бывало. – Позвонили с работы.