Основным способом изучения других ближневосточных языков для европейцев начала XVI в., до появления соответствующих кафедр в университетах, были занятия с их носителями – в первую очередь в Риме, куда прибывали христианские посольства из Сирии, Эфиопии и др., а также на Ближнем Востоке. Так, издатель и педагог Томас Платтер (1499–1582) рассказывает в автобиографии об одном французе, который сперва посещал его занятия по древнееврейскому в Базеле, а впоследствии провел несколько лет на Крите, в Малой Азии и в Аравии, так что «еврейский и другие языки стали ему так же знакомы, как и родной язык»42.
Первые христианские гебраисты (Иоганн Рейхлин, Вольфганг Фабриций Капитон, Себастьян Мюнстер) переводили и адаптировали для европейского читателя классические еврейские учебники Моше и Давида Кимхи и Элии Левиты (Willi 2004, 25–48). Затем начали выходить грамматики и словари других восточных языков: библейского арамейского в 1527 г. (С. Мюнстер); сирийского в 1555–1556 гг. (И. А. Видманштеттер), более полное описание – в 1571 г. (А. Мазиус); несколько раз издавалась Псалтырь на эфиопском языке (1513 и 1518 гг., И. Поткен), Новый Завет – в 1548–1549 гг. стараниями трех эфиопских монахов, приехавших в Рим с манускриптами (Ullendorff 1968, 33–34), в 1552 г. вышла эфиопская грамматика (М. Виттори); краткая грамматика арабского – в 1540 г. (Г. Постель), более полная грамматика (Т. Эрпениус) и словарь (Я. Голиус) – только в XVII в. (см. Wilkinson 2007).
Возвращаясь к вопросу о языковой иерархии, заметим, что изучение семитских языков, как правило предполагавшее соотнесение их лексики и грамматики с древнееврейским (ср. Вартанов 2015), постепенно привело к «десакрализации» последнего. Значительное сходство между этими «идиомами» поставило под сомнение историческое первенство lingua Hebraica (Droixhe 1978, 37–45). Среди тех, кто отказался считать древнееврейский предком всех языков, был, например, Иосиф Юст Скалигер (1540–1609), предложивший необычную концепцию не связанных друг с другом 11 языковых групп-матриц (букв. «маток»)43. Скалигер также одним из первых обнаружил лексические соответствия между немецким и персидским языками (Van Hal 2010b)44, однако многие продолжатели этих сопоставлений в XVII в., хотя и выдвигали гипотезу о «германо-скифском праязыке», называли его все же вторым по древности после древнееврейского (Swiggers 1984).
О значимости религиозных мотивов для распространения лингвистических штудий в раннее Новое время свидетельствует и то, что описания небиблейских языков появились в Европе значительно позднее. Так, первая турецкая грамматика была напечатана только в 1612 г. (И. Мегизер), словарь – в составе «Thesaurus linguarum orientalium» 1680–1687 гг. (Ф.М. де Менински); введение в персидский язык («Ianua linguae Persicae») Ф. Америно вышло в 1614 г., а грамматика Л. де Дьё – в 1639 г., словарь – как часть «Lexicon Heptaglotton» – в 1669 г. (на основе рукописного словаря Я. Голиуса) (Orsatti 1996, 560–561; Bobzin 2000, 728–734).
Отдельного комментария требует история занятий арабским языком. Для XVI в. это был прежде всего язык ислама, распространение которого, наряду с военной экспансией Османской империи, считалось угрозой для христианского мира