Моя. Запретная Ольга Тимофеева

1. Глава 1. 

– Нам туда, – переплетаю наши с Эдом пальцы и киваю в сторону доски прилетов-вылетов, – мы договорились, что брат будет встречать нас под табло.

– Ok, Barbie.

Эд англичанин и его словарный запас русского сильно ограничен.

Кручу головой, оборачиваюсь по сторонам, где-то тут должен быть Егор.

– Варя? – Слышу где-то знакомый голос, но это не брат. – Варь, – оборачиваюсь и молюсь, чтобы ошиблась. – Привет. – Ловлю в поле зрения парня с поднятой рукой. Не показалось. Роман Бергман.

Пересекаемся взглядами и я на пару секунд выпадаю из реальности. Сердце заводится с полоборота. Реагирует резко, нелинейно ускоряется.

Рома в приталеной темно-синей рубашке, такого же цвета брюках. В руках зонт. Хорош, но бесит всем своим видом, можно бы и попроще одеться.

Почему он? Где брат? Или они вместе?

– Привет, - я поднимаю руку и натягиваю улыбку в ответ. Бергман взглядом соскальзывает с меня на Эда, на наши переплетенные пальцы. Идет уверенно на нас, а улыбка с приветливой меняется на ухмылку.

– Ну, привет, путешественница, – Роман подается вперед, нахально обнимает одной рукой за талию, притягивает, колючей щекой скользит по моей, оставляет невесомый поцелуй на щеке. Кожа горит как ожога, а я ныряю и тону в его аромате.

Мурашки просыпаются от этой близости, но я тут же отстраняюсь и всех приструниваю. Это неприятное прошлое.

– Egor, hi. – Эд протягивает руку, чтобы поздороваться.

– Hello, how are you? – протягивает руку Рома, здоровается.

– I'm great, – улыбается Эд, – thank’s. – Рома пожимает руку в ответ.

– Эд, это Роман, – говорю на английском, – друг моего брата. Ром, знакомься, это Эдвард, мой парень, точнее жених, – перехожу на английский. Ловлю взгляд. Почему-то хочется, чтобы ему было неприятно. Чтобы задело то, что я невеста, а он остался один. – А где Егор? – осматриваюсь по сторонам, ищу брата.

– Онежу срочно надо было отвезти в больницу, он попросил встретить вас.

– Мы бы и на такси доехали. – Рома скользит взглядом мне поверх плеча. Я как будто снова ощущаю тяжесть его подбородка.

– Do you speak Russian? – Рома тут же интересуется, знает ли Эд русский. Знал бы, ответил бы сразу. Разве не понятно.

– Privet, poka, kak dela, idioto, – отвечает с акцентом Эд.

– Wow, – Рома поднимает большой палец вверх и усмехается, показывая нам ряд белоснежных зубов.

– Роман, у вас хороший английский.

Хвалят Рому. Приятно мне. Вдвойне. Во-первых, потому что Эд своим комплиментом располагает к себе мое окружение, во-вторых, что у меня такие умные друзья, в-третьих, вообще, что мы знаем не только свой язык, но и другой.

– Идем, – Рома кивает на выход.

– Да, – я сжимаю ладонь Эда крепче. Пусть Бергман теперь пальцы кусает, что выбрал не меня.

Делаю шаг и торможу.

– Стойте.

Мужчины замирают, я кручу головой. Ищу по голосу ребенка, который плачет. И замечаю наконец маленькую девочку на скамейке.

Никому ничего не объясняя иду к девочке.

Шум аэропорта поглощает ее и так тихий плач, никто и не замечает среди огромного муравейника маленького еле заметного мотылька.

Вязаная шапочка, из-под которой выбиваются светлые кудряшки. Курточка по сентябрьской погоде, из-под нее торчит джинсовая юбчонка, а маленькие ножки в розовых колготках тонут в резиновых сапогах.

Торможу. Как бы не спешила, ребенок всегда важнее. Ребенок в беде – в тысячу раз важнее.

– Ты ее знаешь? – спрашивает Рома, я машу головой из стороны в сторону.

– Ты потерялась? – Присаживаюсь на уровень ее глаз. Там такая голубизна и глубина, полная страха. Маленькие пухлые губки, аккуратный носик, светлые бровки.

– Я хочу к маме, – шмыгает носом и вытирает его рукавом.

– Тебя как зовут?

– Маша.

– А маму?

– Мама.

– А фамилию ты свою знаешь?

– Нет, – качает головой из стороны в сторону.

– Пойдем, – беру девочку за руку и поднимаюсь, – поищем твою маму.

Эд, Рома. Мечусь между ними.

– Надо найти ее маму, – говорю обоим на английском. Хотя и знаю, что Эд вряд ли поможет чем-то.

– Давай к администратору, – кивает Рома.

У информационного окна нас выслушивают, по громкой связи объявляют о том, что нашлась девочка. Время идет, а за ней никто не возвращается.

Я снова присаживаюсь рядом.

– Маша, а ты тут с мамой и с папой была?

– Одна.

– Как одна? А где мама?

– Улетела.

– Подожди, как улетела? Ты, может, ее с папой провожала?

– У меня нет папы.

– Что она говорит? – Эд присаживается рядом и переспрашивает. Я перевожу.

– Это дело полиции.

Ну куда ее в полицию. Она такая красивая, как куколка. Я бы тоже хотела дочку. Такую же светленькую, голубоглазую. Маленького ангелочка. Как оставить ее тут одну? Моего мотылька…

– Тут дежурный из полиции должен быть, пойдём за мной. – Рома кивает в сторону и первым туда идет.

Я беру девочку за руку, предупреждаю администратора, если вдруг появятся родители, сообщить им, где ребенок, и иду за Ромой.

Папа… Встреча с ним отодвигается. Но и бросить малышку я тоже не могу.

Подходим к мужчине в форме. Надо как-то правильно все сказать, потому что это Эд на английском не объяснится, а меня должны выслушать, возможно, я смогу забрать девочку к себе…

Поток мыслей останавливается, когда Рома кладет зонт, который нес в руках на подставку, предплечьями опускается на стойку, уверенно подается вперед, отчего рубашка натягивается сильнее. Очерчивает рельефную спину уже не мальчика.

Воспоминания бурлят. Со дна подсознания поднимая наверх обжигающие моменты. Их было не много, но они были.

Стоп, Варя. Перевожу взгляд на Эда. Улыбаюсь уголком губ ему.

Сейчас период такой. Как с зависимостью. Я уже ступила на новый путь. Но мне предстоит сталкиваться с прошлыми страстями и я просто должна уметь дистанцироваться от них.

Гляжу на Рому. Как серьезно общается с полицейским, объясняет ситуацию. Руки в замок, сейчас не до шуток.

Да как… Не понимаю. Ну, Эд такой же. А я пялюсь на чужую спину, руки, думаю вообще о нем.

– Все понятно, оставляйте, – кивает спокойно мужчина.

– Как оставлять? – Делаю шаг к Роме и тоже опираюсь на стойку. – А вы найдете ее родителей? – Рома достает телефон, задевая мое запястье.

Словно кипятком обдает. Я отдергиваю руку. Вроде и ничего такого, но это не правильно.

– Если не найдем, отправим дальше.

– А если ее мама правда улетела? Что с малышкой будет?

– В детдом отправят.

– А в какой?

– Этого я не знаю, барышня.

– А что вы знаете?! Это ребенок потерялся, а не чемодан.

– Варя, спокойно, – Рома смотрит на меня, не просит, приказывает не истерить. Я смотрю на него. В глаза. В упор. Плевать в этот момент на всех.

Он выдыхает и разворачивается к мужику.

– А у кого мы можем узнать точнее, куда отправят ребенка?

– Вот телефоны на стене, – кивает безразлично. – Можете позвонить позже.

Я достаю свой телефон, включаю его, а он, гад, разряжен. Вот почему Егор не предупредил, что не приедет.

Рома фотографирует номера за меня.

– А кто присмотрит за ребенком? Маленькая же она еще.

– Это ваш ребенок? Чего вы так волнуетесь? Найдутся родители.

Ваш ребенок… Если бы наш, то есть мой, ребенок потерялся, тут бы уже поисковый самолет летал.

– А если бы ваш ребенок потерялся, вы бы тоже сидели развалившись и разгадывали кроссворды? – Киваю на газету у него на столе. Мужчина недовольно вздыхает и разворачивается к коридору.

– Субботина, зайди сюда.

Я оборачиваюсь на Эда, он внимательно смотрит на нас. Да, Барби, не всегда куколка, иногда в ней тоже просыпается скорпион.

– Да, – перед нами появляется приятная девушка в форме. – Здравствуйте, что случилось?

Рома спокойно, без лишних эмоций пересказывает все теперь ей. Я отвлекаюсь на девочку.

Присаживаюсь перед Машей. На этом наши пути разойдутся. Ее вернут родителям и все будет хорошо.

Но эта ее грусть и растерянность в глазах подкупает. Я снимаю рюкзак и достаю оттуда мишку, которого везла племяннице. Кажется, что тут он сейчас важнее. Эд опускается рядом, помогает.

– Держи, его зовут Тедди, он останется с тобой, чтобы тебе не было так грустно.

У Маруси глаза загораются, а когда улыбается во рту показываются белые молочные зубки.

– Спасибо, - хорошо выговаривает каждую букву.

– Ты останешься с тетей, она найдет твою маму. Хорошо?

Малышка улыбается шире и кивает. Такая славная.

– Я оставлю вам свой номер, – девушка улыбается Роме и игриво проводит кончиком языка по верхним зубам. – Перезвони мне вечером, я расскажу, что с ребенком.

Рома прячет записку в задний карман брюк, забирает свой зонт-трость и разворачивается к нам.

– Ну, все, Варя, мы тут больше ничем не поможем, идем.

Киваю… Не хочется, но он прав…. Как бы я ни хотела забрать малышку, но мне никто не разрешит. У нее есть родители, просто она такая маленькая и что-то перепутала.

Девочка смотрит на меня большими глазенками. Маленькая, беззащитная, одна. Сделала бы что-то для себя, но ничего не может. И не сможет, пока не вырастет.

Выдыхаю.

Да и когда вырастет, за ней еще будут “присматривать”.

– Не теряй мишку.

Быстро выдыхаю, поднимаюсь, надеваю рюкзак, беру в руки сумку. Выходим.

Молча идем в сторону выхода.

В огромных панорамных окнах вижу, как по взлетной полосе разгоняется огромный белый самолет. Отрывает шасси. Набирает высоту. Всех этих людей уносит куда-то далеко, а сердца, которые их ждут, остаются на земле.

– Давай, я помогу, – теплые пальцы обхватывают мои, ладонью накрывает мою и нагло сжимает. Опускаю на наши руки взгляд. Это Рома самовольничает.