Вбиваю на телефоне маршрут до их гостиницы, сорок минут. Но с такой погодой можно и на дольше застрять.

Включаю дворники, а они не справляются, ливень такой, что еще чуть-чуть и будет как в Сочи потоп.

– Пиздец погоду вы привезли с собой, – бросаю этой парочке и медленно выезжаю с парковки, лавируя между машинами.

– Что ты говоришь? – переспрашивает Эдик.

– Рашен климат пиздец, Эдик, – разворачиваюсь к нему и дублирую.

Когда возвращаюсь к дороге, встречаюсь взглядом с Варей. Она округляет свои милые губки, но не успевает ничего выдать, Эдик ее перебивает.

– England’s weather pizdets too.

Варя захлопывает губы, закрывает глаза и шумно выдыхает, успокаиваясь.

– Оу, вот еще одно слово русское знаешь, супер, – усмехаюсь ему и поднимаю палец вверх.

– Ты чему его учишь? – Варя как строгая училка отчитывает меня.

Оу. У нас тут доминант просыпается.

– А он что, твой сыночек? – перехожу на русский. – Сам не может отделить, что хорошо, а что плохо?

– Ты ему сейчас скажешь … – Варя вспыхивает, щеки розовеют, губы сжимает. Ай-ай-ай, чуть не вылетело словечко. А Эдик и запомнить может, – скажешь ему что-нибудь, а он потом будет думать, что это… банан. – Ляпает видимо первую пришедшую вслух ассоциацию.

Мне даже говорить ничего не надо. Она такая смешная, когда хочет казаться взрослой и опытной.

– Банан, так банан. Хоть огурец. Баклажан.

– Клоун.

Я не отвечаю. Потому что спорить с ней можно бесконечно, а мне надо вести машину.

Сжимаю руль, выезжаю с парковки. Хорошо все-таки, что не взял водителя. Так бы ворковал с Эдиком на заднем сиденьи. Все же с Варей впереди лучше.

Она рядом сидит. Тормошит свой рюкзак, ищет там что-то.

А как чуть не упала в лужу, как вытянул и получил поцелуй в шею. Аж жаром обдало. Прямо от шеи до паха. А потом переклинило. А дальше уже не смог отпустить. Виду не подал, но все запомнил. И как смотрела на меня, и как за шею обнимала, волосы мои трогала. Черт знает, случайно-нет, и скорее нет.

Знаю же, что нравился. Хотя и сам отпустил, дал уехать. И со мной будущее сомнительное, но и Эдик этот такой себе баклажан. Хотя, может, ради баклажана с ним.

Кошусь на нее. Пиздец, но такой как она, я и не встречал. Похожие были, но не она. Чтобы сочеталась и доброта, и чертовщинка. Чтобы и красивая, и умная. Чтобы и невинная, и сексуальная. Чтобы и стеснительная, и раскованная. Как будто в ней живут две Вари.

Как вижу ее с кем-то так и срабатывает на автомате проверить, а насколько она с ним близка, насколько они друг для друга отражение. И где предел этих отношений. И пока я только вижу, что она ведет. Пытается вести. Берет на себя зачем-то больше, чем ей надо.

И плохого им ничего не желаю, но и отдавать лишь бы кому не хочется.

Варя наконец достает из рюкзака свой телефон.

– Черт. Разрядился. У тебя зарядного нет? – Кивает мне. – Мое в сумке осталось, в багажнике.

– В бардачке посмотри.

Варя открывает, начинает там копошиться и отдергивает руку. Отрываюсь на секунду от дороги, проверяю.

Бл*ть, там пол-бардачка презервативов для рекламы. Буклет с новинками секс-индустрии. Сжимаю губы, сдерживая смешок. Интересно, чем все закончится.

Щеки еще сильнее розовеют, дышит тяжело. Мне кажется, я следом за ней начинаю глубже дышать.

Варя одним пальцем отодвигает упаковку, как будто там все заразное. Подхватывает хвостик зарядного и тянет за него аккуратно, чтобы больше ничего не выпало.

Она стесняется, что ли? Они вроде как большие ребята с Эдиком, чего стесняться презервативов?

Дал бы им на пробу новые модели, но… не дам.

– Развел тут порнографию, – бубнит Барби и захлопывает громко бардачок. За эту фразу я прощаю ей даже небрежное отношение к моему бардачку.