– Я сама, – пытаюсь освободиться, но он держит.

Я иду со своим парнем, а за руку меня держит другой. Это нормально вообще? Даже не спросил, нужна ли мне вообще его помощь.

Руку жжет от его касаний, единственный способ разрулить эту тупую ситуацию, отпустить ручки. Что я делаю.

С Эдом у нас договоренность. Он знает о гиперопеке моей семьи и как я хочу от этого избавиться. Не чувствовать себя маленькой девочкой, хочу сама принимать решения, пусть пока в мелочах, но сама. Но есть случаи, когда сопротивляться просто не получается. Проще поддаться, чтобы было меньше последствий.

– Ты охренел? – огрызаюсь в ответ. .

Но и отбирать теперь уже не удобно при всех.

– Сумка тяжелая, – спокойно отвечает, как будто это и не значит ничего. Я дура или придумываю себе то, чего нет? – А кто-то не подумал, что девушке надо помочь.

Рома отвечает мне на русском, но кивает в сторону Эда.

– То есть мы теперь на русском будем обсуждать моего парня? – теряю контроль, повышаю голос.

– Какие-то проблемы? – вмешивается Эд, не понимает, о чем мы спорим.

– Рашн традишн, – Рома и поднимает мою сумку и перекидывает через плечо.

Традишн, блин. Точно idiot.

Капец. Я столько Эду проедала мозг, что я трындец какая самостоятельная и все могу, а тут один нахал влез, и вся моя расписанная картина размывается и сливается.

Эд, конечно, усмехается и поднимает большой палец вверх, но напряжение в нашем треугольнике неумолимо ползет вверх.

А наглость кое-кого зашкаливает.

Мы наконец покидаем здание аэропорта.

Можно выдохнуть и вдохнуть.

Сейчас полчаса и в гостиницу. И больше я Романа Николаевича не увижу.

Вздыхаю снова. Шумно. Глубоко. Ощущаю феромоны и Ромы, и Эда.

А на улице по-прежнему дождь. Даже, кажется, усилился.

Роминой машины не видно. Даже удивительно, обычно он паркуется там, где ему удобно. А удобно – это близко.

– Нам туда, – указывает концом своего зонта и раскрывает над нами его купол.

– Эд, сорри, one, – кивает на зонт. Как будто специально коверкает английский, знает же как сказать нормально, а не на уровне первого класса.

– Окей.

Рома кладет ладонь мне на поясницу, подталкивает вперед. Уворачиваюсь, чтобы сбросить его руку, но она заботливо прижата к пояснице.

Эд же обязательно это увидит…

2. Глава 2.

Варвара. Поздно... В голове уже созрелотопливо для фантазий.

А ладонь Бергмана заботливо прижата к пояснице.

Да как же. Уворачиваюсь, сбрасывая ее.

Где же эта машина чертова? Вот есть же места поближе, зачем было ставить неизвестно где?

Мельком цепляю взглядом Эда, который отстает от нас.

Видел ли эту вольность Бергмана, не видел? Тут я всегда могу отшутиться, что это лучший друг брата, они всегда надо мной подшучивали и у нас близкие дружеские отношения с приколами. Но правда в том, что с Юрой бы такая история прокатила, с Валерой, но с Ромой всегда была дистанция, которую на виду остальных мы не нарушали. А сейчас ситуация “не на виду”.

Неправильно, что Эд сейчас идет за нами и мокнет под дождем, а я в заложниках этого зонта. И мне так неудобно от этого. И изменить это никак я не могу. Разве что отобрать силой зонт.

Бросаю на Рому быстрый взгляд.

Он сильнее, не отберу. Надо ж было так попасть.

На нас налетает ветер, поток капель меняет направление. Одно плечо начинает мокнуть. Под толстовку пробирается озноб. Студит. Пакостит.

Тело передергивает дрожь. Я люблю дождь. Запах его. Шум. Особую вибрацию. Люблю смотреть на него в окно и это меня расслабляет. Но не сейчас. Я словно между двух огней, сама пылаю, а меня пытаются потушить.

А может, и черт с ним? Промокну-высохну.

– Мог и два зонта взять! – шиплю полушепотом Бергману.