К ребятам Паша вернулся только минут через двадцать.

Разогревшийся после хорошей пробежки, Аванс бил копытом по земле, фыркал и мотал головой. Из его разгоряченных ноздрей валил пар и тут же смешивался с ночным туманом.

– А мы уже думали, ты ускакал от нас навсегда, – сказала Света.

– Вообще ты очень гармонично смотришься на коне, – искренне подчеркнула Лена, – прямо ковбой.

– Ну, спасибо, спасибо, Лена, – отвечал Паша, – прям засмущали, честное слово.

Паша спрыгнул с коня, подошел к Свете и обнял ее за плечи.

– Хочешь прокатиться, Светочка, – ласково поинтересовался Паша.

– Хочу, – игриво ответила Света.

– Женя, дай девушке на лошади твоей прокатиться, она у меня самая смирная, – послышался из темноты голос Ваньки-конюха, сидящего в сторонке на берегу реки и жующего бутерброд с домашней колбасой.

– Конечно, конечно, – быстро ответил Женька, спрыгивая с лошади, – давай, Паша, иди помоги своей девушке.

Паша помог Светлане взобраться на лошадь и подал ей уздечку в руки, после чего подошел к Авансу и вновь вскочил в седло.

– Ну что, поехали? – спросил Паша.

– Поехали, – ответила Света и чуть пришпорила свою лошадку, которая неторопливо побежала рысцой.

Вслед за ней устремился и Паша.

Через минуту-другую они уже умчались далеко от своей компании и, болтая ни о чем, медленно скакали рядом друг с другом.

А тем временем Женька посадил Лену на своего коня впереди себя и так они катались по кругу возле костра, только что разведенного Ванькой, о чем-то спорили и смеялись.

Ночь выдалась потрясающе теплой и по-особенному красивой. Паша и Света неторопливо ехали на лошадях вдоль берега Тырницы и наслаждались этой великолепной ночью. Доехав до лесного массива, они слезли с лошадей и подошли к обрывистому берегу, где кто-то днем скосил траву, лежавшую теперь на земле мягким и ароматным покрывалом.

– Какая удивительная ночь сегодня, – обнимая Свету за плечи и прижимая ее к себе, тихо сказал Паша.

– Да и мне тоже нравится, – охотно согласилась Света и в ответ ласково прижалась к Пашиной груди.

Стоявшие в нескольких шагах позади них лошади фыркали, игриво суетились, и казалось, что эта ночь нравится им не меньше, чем людям.

– Ты мне очень нравишься, Света, – тихо шептал Паша, – я благодарен судьбе за то, что встретил тебя именно здесь, в Ирицах. За то время, пока я здесь, я многое понял, многое передумал, многое переосмыслил.

– Что ты переосмыслил, Пашенька?

– Отношение к жизни.

– Как это?

– И ты, Света, мне в этом очень помогла. И не только ты, но еще и сама деревня. Понимаешь, Светочка, мне кажется, я начал понимать деревню как таковую. Я в первый раз в жизни увидел ее безмолвное величие, скромность и красоту. Я впервые открыл для себя, что мне безумно нравится это ощущение свободы, и теперь я не хочу потерять его. Но эту свободу я теперь не могу мыслить без тебя. Я увидел эту неземную красоту бескрайних полей, затерянных в них маленьких речушек и я встретил тут тебя. Я встретил вас обеих, одновременно.

– Кого это вас? – переспросила удивленная такими откровениями Света.

– Тебя и мою деревню.

Пашин голос задрожал от волнения. Сзади зафыркал Аванс, и Паша инстинктивно обернулся. Красавец Аванс мирно стоял на скошенной траве и кивал головой. Высоко в небе светила яркая луна, и две пасущиеся в ночи лошади смотрелись на редкость гармонично и умиротворенно.

– Спасибо тебе за добрые слова, Пашенька, ты тоже мне очень нравишься, – ответила Света.

Паша ласково потянул Свету за руку, и она повернулась к нему. Несколько мгновений они смотрели друг другу прямо в глаза. Затем их губы слились в сладком поцелуе. Света обвила руками Пашину шею, а Паша гладил ее голову, обнимал за талию и упивался мягкостью ее губ.