– Паша, Паша, ну куда ты там подевался, иди к нам, – кричала Света, и ее голос разносило по округе звонкое ночное эхо.

– Да здесь я, здесь, никуда я не подевался, – спокойно отвечал Паша, направляясь в сторону ребят, которые в этот момент что-то бурно обсуждали, стоя возле лошадей и махая руками. В туманной пелене, насквозь пронизанной лунным светом, эти взмахи и крики выглядели со стороны особенно мистическими.

– Ну что, по коням! – скомандовал Женька, лихо вскакивая на коня как раз в тот момент, когда подошел Паша.

– По коням! – подхватил его инициативу Мишка.

– А ты, Паша, ездил когда-нибудь на лошади? – поинтересовался Ванька.

– Да, ездил, – ответил Паша, – давно, правда, но думаю проблем быть не должно.

– Ну, садись, ладно, если не боишься, – произнес Ванька, – кони у меня умные, по пустякам не сбрасывают.

Паша подошел к рысаку с левой стороны, погладил его по носу, пошлепал по щеке. Конь повернул голову и посмотрел на Пашу добрыми и умными глазами.

– Хороший конь, красавец, – говорил Паша, обращаясь к коню, гладя и трепля его гриву, свисающую прямо на морду.

Конь в ответ кивал головою и фыркал.

– Как же тебя зовут, красавец, – смотря на коня, но обращаясь к Ваньке, поинтересовался Паша.

– Его зовут Аванс, – ответил Ванька.

– А почему Аванс, что за странное имя такое?

– Потому что на конезаводе мне аванс обещали выдать сразу же после рождения жеребенка, которого я на воспитание возьму. А когда он родился, я в шутку и сказал, что вот, мол, аванс мой родился. А потом так и прижилось. И коню это имя тоже приглянулось. Он с удовольствием на него откликается.

– Аванс значит, молодец, хороший конь, – продолжал ласково говорить с конем Паша, шлепая его по морде.

– Светочка, поедешь? – спросил Паша.

– Давай вначале ты прокатись, а потом уже и я.

– Ну, хорошо, смотри тогда, как летают галопом настоящие казаки, – пошутил Паша и залихватски вскочил на коня.

– Ну, для начала неплохо, – засмеялась Света.

– Да уж, для московского офисного работника даже очень хорошо, – согласилась Елена, стоявшая рядом.

Паша вставил правую ногу в стремя, натянул вожжи и слегка пришпорил коня. Аванс тут же сорвался с места и побежал рысью. Пружиня ногами, Паша то вставал, то опускался на седло в такт движению коня. Получалось достаточно неплохо.

За то время, пока Паша общался с Авансом, ребята уже успели умчаться далеко в поле и полностью исчезли из вида в густом тумане. Издалека доносились лишь обрывки их голосов и топот копыт. Паша решил их догнать и несильно ткнул Аванса пятками в бок. Аванс перешел в галоп. Тряска сразу же прекратилась, и Паша почувствовал под собою потрясающую живую силу, очень уверенно уносящую его в ночь. Безумный восторг и ощущение неограниченной воли захватывало дух. Он еще раз пришпорил своего скакуна, и Аванс понес его с удвоенной силой. Паша качался в такт движениям Аванса, словно на волнах, его волосы развевались по ветру и, освещаемый ярким лунным светом, он стремительно мчался по сырой рязанской земле навстречу своей мечте. Его восторгу не было предела. Такого ощущения неограниченной свободы он еще никогда не испытывал. Все вокруг казалось прекрасным: и эта волшебная ночь, и яркие звезды, и туман, рвущийся в клочья от проносящегося по полю ночного всадника, и это дикое ощущение пьянящей свободы, наполняющей душу до самых краев. Каждый миг был прекрасен, уникален и неповторим.

Аванс стремительно нес Пашу вдоль берега Тырницы все дальше и дальше. Словно средневековый всадник, он пронизывал эту ночь, бесцеремонно и властно нарушая тишину старого рязанского леса. От топота копыт его коня разбегались по своим норкам полевые мыши, громко хлопая крыльями, выпархивали из своих укрытий напуганные совы, а плескающиеся под лунным светом небольшие рыбешки старательно прятались в глубине своей реки. Сейчас Паша гармонично вписывался во все это природное великолепие, он чувствовал себя частью этой природы, ее сущностью, ее плотью.