20. 20.

– Виктор!! – закричала, словно в не в себе, Елена.

Подбежала к мужу одновременно с доктором. У барона была прострелена ладонь, белый снег уже впитывал горячую кровь, становясь алым. Врач тут же открыл свой чемодан и принялся останавливать кровь. Пуля явно застряла, нужно было её вытаскивать. Елену трясло. Бледный Виктор оторвал хмурый взгляд от руки, отдав её доктору, и посмотрел на жену.

– Пришла его спасать, значит? – зло крикнул Павел, подло выстреливший в бывшего друга, когда он даже не смотрел на него. – Будьте счастливы!

Князь бросил пистолет прямо в снег, вскочил на своего коня и галопом ускакал. Его секундант подобрал оружие, убрал в коробку и поехал следом.

Баронесса неожиданно кинулась на шею мужа, прижимая к себе его голову. Он обнял её здоровой рукой, уронил свой пистолет в снег и прижался щекой к лицу баронессы.

– Глупая, ну зачем ты приехала? Вдруг бы он в тебя выстрелил?

– Нет, мне бы ничего он не сделал. Ты ранен.

В её глазах стояли слёзы и страх. Елена испугалась того, что потеряет этого мужчину. Любви пока не было, но это не значит, что она могла остаться равнодушной, когда в её мужа стреляют.

– Антон Павлович едет с нами и поможет мне. Не переживай. Едем домой, Елена.

Доктор был не верхом, а в карете, что было кстати. Верхом Виктор бы не смог ехать.

– Кони, – тихо сказала девушка.

– Слуг пришлём за ними, – мужчина мягко потянул её к карете.

Ему будто было вовсе не больно. Лишь пропитавшиеся кровью бинты говорили о том, что в него только что стреляли.

Ехали в карете, а она сидеть не могла на месте спокойно – разволновалась. Врач проверял ладонь Виктора и забинтовывал обратно. Елена смотрела в бледное лицо мужа. Наверняка ему больно. Но он никоим образом не давал понять о своих страданиях. Стоит поучиться урокам самообладания у этого мужчины. Он посматривал на жену в ответ и ничего не говорил, но она видела в его глазах нечто гораздо большее, чем можно было бы вложить в слова.

В поместье доктор и барон закрылись в одной из комнат, где врач вытащил пулю, которая по счастливой случайности поранила лишь мягкие ткани. Антон Павлович заверил их, что скоро ткани заживут, не нарушив функции руки. Самое страшное, что останется после этой дуэли – шрам, как напоминание. Это если говорить о теле. А в душах она ещё долго будет колыхаться тревогой.

Альберт Илларионович тоже испереживался так, что врачу пришлось поить своими снадобьями и его. Про дуэль ему, конечно, никто не сказал. Виктор придумал какую-то нелепицу, как Павел случайно подстрелил его на охоте вместо зайца. Старый барон ни на минуту не поверил в его сказки, но пытать Виктора бессмысленно – всё равно не признается.

***

В доме стояла унылая тишина. Лишь одна Елена бродила по дому, словно привидение, не находя себе места после случившегося.

Посидела в кухне с Тамарой, которая напоила её чаем с мятой. Женщина рада была приходу баронессы. Им было о чём поговорить. Она догадывалась о том, что между хозяйкой и её мужем шла тихая война, и осторожно поддерживала девушку, давая мудрые советы. Маменька бы с ней согласилась. Давно уже Елена к ней не выезжала за всеми этими событиями. Решила завтра же навестить отца и мать.

Ближе к вечеру, когда на поместье опустилась густая темнота, она решила проведать отца Виктора. Он плохо чувствовал себя, и молодая баронесса хотела его поддержать.

Мужчина стоял возле окна, привалившись к косяку, и смотрел на огни соседских домов. Он обернулся на шорох платья и стук двери.

– А… Елена! Проходи, милая.

Барон, как настоящий джентльмен, тут же взял её под руки и усадил в кресло у камина. Сам сел в такое же рядом. Какое-то время они молчали, глядя на огонь, обнимающий своими жаркими объятиями поленья. Девушке было уютно находиться рядом с Альбертом. С отцом она никогда так запросто не сидела. Если только когда она была совсем маленькой кудрявой и кареглазой девчонкой...