Пока Хорнс решал проблему, остальные косили глаза на толпу, стараясь не проявлять суетливости. А люди за окнами тем временем заинтересованно смотрели куда-то вперёд паровоза.

– Ну где там Хорнс? – процедил Нилфри. – Он что, в переговоры вступил? Уволю!

Он что-то ещё сказал, но в эту секунду его слова заглушил пронзительный гудок паровоза.

– Поехали! – потёр руки Амарафиус, ощутив пока что непривычный, но приятный толчок – поезд тронулся с места.

Чуф-чуф-чуф!

Паровоз начал неторопливо разгоняться, но Хорнса всё не было. Запрыгнул в вагон он минуту спустя. Гриндо сразу же закрыл за ним дверь.

– Ну?! – вопросил Нилфри.

– Я уговаривал их, как мог, но люди стояли до конца, – ответил запыхавшийся Хорнс. – Но всё-таки в последний момент, когда поезд уже поехал, они разбежались.

– Видимо, когда смерть спрашивает «да» или «нет», давая на размышление всего секунду, «нет» вырывается само собой, – мрачным тоном заметил изобретатель Гелиот.

– Хорошо, хоть она на помощь пришла… – не менее мрачно промолвил Нилфри.

– Кто? – не понял Амарафиус.

– Смерть, – пояснил Маоро, взглянув на владельца золотых приисков так, что того передёрнуло.

Неприятную тему больше не поднимали. Пассажиры вновь вернулись к обсуждению перспектив развития железнодорожного транспорта. Обговаривались будущие проекты, деньги, которые будут в это вложены, доходы, которые принесут эти проекты… одним словом в вагоне завертелся финансовый вихрь.

До конечной точки добрались, с учетом вынужденной остановки, за сорок минут. Здесь рельсы разветвлялись и одна из веток уходила на круг, чтобы поезд мог развернуться и ехать обратно. Действительно, было бы глупо приехать в тупик и бросить паровоз там – во-первых, задний ход пока ещё находился в стадии разработки, а во-вторых, поезда всё-таки создаются для того, чтобы ехать вперёд, а не пятиться, как рак.

Деловито пыхтя, состав сделал круг и поехал назад к мануфактуре.

– Вот когда поставим на ноги железнодорожную отрасль, – принялся мечтать на обратном пути Нилфри, – тогда и будем в конечных точках отцеплять паровоз от головного вагона, а другой прицеплять к хвостовому. И в круговом развороте уже не будет необходимости.

– А как поезда будут преодолевать реки? – подала вдруг голос любовница Амарафиуса, у которой от выпитого вина развязался язык.

– Будем строить мосты, – ответил Нилфри, взглянув на блондинку. Для этого, правда, ему пришлось собрать всю волю в кулак – девица вызывала в нем глубокое отвращение, но она, как ни крути, была любовницей стратегически важного делового партнёра Амарафиуса. Сама же она в его глазах была погнутой, потёртой, замусоленной монеткой самого малого номинала, мимо которой проходит даже нищий. Но, к несчастью, эта мелочёвка лежала в кармане владельца золотых приисков.

«Интересно, – подумала Ардана, заметив этот взгляд Нилфри, – что эта малолетняя козявка скажет, когда узнает, что Амарафиус продаёт поношенных любовниц в публичный дом, откуда пути к нормальной жизни уже не существует? Да-да, этот толстяк не гнушается зарабатывать даже на своих подстилках, хотя и гребёт лопатой миллионы! И лет через десять, когда из борделя её вышвырнут на улицу, она будешь никому не нужной рухлядью».

Девица же невольно поёжилась от этого устремлённого на неё взгляда и поспешила отвести глаза в сторону окна, сделав вид, что её там что-то заинтересовало.

– Какой мост, простите, выдержит такого гиганта? – удивилась супруга Гелиота.

– Мы построим железные мосты, – ответил Нилфри, переключив внимание на гораздо более приятную собеседницу.

– Как любопытно! – восторженно произнесла женщина. – Железные мосты!