Потом вижу содранную кожу на костяшках правой руки, и успокаиваюсь. Это ерунда. С этим я справлюсь быстро. Зато сколько удовольствия я получила! Ни один поцелуй с таким не сравнится. Наверное.

Нервный смешок срывается с моих губ, пока обмываю раны в умывальнике. Этот принц и правда знает толк в том, как доставить девушке удовольствие.

Заинтересованно высовывается с потолка Люсинда. Я кидаю в неё подушкой, и призрак выныривает на этот раз из моего ночного горшка.

- Фу, как невежливо! Что на тебя нашло, моя милая? Что-то случилось? Я думала, всё хорошо! Вы так мило танцевали.

- Ты видела?!

- Мы все видели. На вас было так приятно любоваться. Такая красивая пара!

Сердито натягиваю ночную сорочку.

- Никакая мы не пара.

- М-м-м-м… о, ещё какая пара! Уж поверь моему богатому опыту, от вас такие искры летели, что я уже жду-не дождусь, когда же…

- Не дождёшься! – отрезала я, зло вычёсывая волосы щёткой.

Еле косу заплела непослушными, негнущимися пальцами. Чтоб ему провалиться, этому принцу, как больно!

Я отбросила щётку и уселась на постели, достала свой пояс и принялась перебирать склянки. Люсинда заинтересованно парила сверху, наблюдая за моими манипуляциями.

На одной из склянок, бледно-зелёной, мои пальцы запнулись на мгновение. Я едва заставила себя остановиться, чтобы не достать именно её. Дыши, Эль, дыши! Успоко-о-о-ойся… Вдох-вы-ы-ы-ыдох… Вместо этого вытащила флакончик с бледно-голубой мазью. Открутила крышечку. По комнате поплыл пряный аромат лесных трав.

Я осторожно взяла немного мази левой рукой и помазала сбитые костяшки. Следы от встречи с физиономией принца начали медленно затягиваться молодой кожей, красные пятна – бледнеть и исчезать.

Ух-х-х-х-х… На глаза наворачиваются слёзы. Мне будто прямо в кость кто-то колет иголкой. Если бы это снадобье ещё не жгло так немилосердно, цены бы ему не было!

- Мне бы такое! – завистливо отзывается Люсинда. – Может, я бы тогда даже жива осталась.

- Ты мне скажешь, за что тебя так? – я аккуратно вкладываю флакончик на место и деловито пересчитываю свои сокровища. Всё на месте.

- Не хочу вспоминать, это слишком гру-у-устно! – льёт призрачные слёзы моя гостья, и взмывает к потолку. Втягивается в него буравчиком и пропадает.

- И не смей мне больше двери ломать! – выкрикиваю ей вслед.

Ну вот. Допрос в очередной раз не удался. Так себе из меня дознаватель. Я ничком бросаюсь на постель, раскинув руки, и тупо пялюсь в потолок. Потолок кружится.

«Абсолютное совершенство…»

Рычу от бессильного гнева и переворачиваюсь на живот, утыкаюсь лицом в подушку. Сердце бьётся как сумасшедшее.

«Я изваял бы вас в мраморе…»

Затыкаю подушкой уши, чтоб не слышать. Но это бесполезно делать, когда голос в твоей голове.

Чтоб он сдох, этот Вольфред. А я с удовольствием помогу. Хотя…

Я резко сажусь в постели.

Не исключено, что завтра мне прикажут убираться из дворца. Я ведь напала на принца, наследника престола. Нанесла тяжкие повреждения… его больному самолюбию. Вряд ли он так это оставит.

Внезапная мысль родила во мне такие смешанные чувства, что я следующие полночи потратила, чтобы разобрать этот спутанный клубок.

Мне обидно покидать дворец, даже… не попытавшись?

Мне будет стыдно вернуться с поражением?

Мне… будет жаль покидать это место?

Я… рада? Что мне… не придётся делать то, ради чего я прибыла сюда?

Каждая новая догадка была паршивей предыдущей, поэтому дальше я решила даже не спрашивать. Кажется, я совершенно запуталась.

В любом случае, завтра станет всё понятно.

Просыпаюсь как от удара. Оглядываюсь в поисках врага – и даже разочаровываюсь, когда его не нахожу.