Интерес сменился страхом. Исключения встречаются везде. Может, незнакомец все-таки из бандитов? Что он забыл ночью на мосту? Куда шел? Снял повязку патрульного, чтобы ввести в заблуждение?

Расстояние стремительно сокращалось. Тим прижался спиной к ограждению, готовясь бежать, если прохожий шагнет в его сторону или хотя бы остановится рядом. В тени капюшона на мгновение мелькнули светлые глаза. Без сомнений – человек направлялся к нему и, кажется, собирался заговорить.

Тим мигом вообразил себе все самые наихудшие варианты развития событий, а воображал он широко и стремительно. Несмотря даже на относительно неопасный вид незнакомца, образы, которые связались с ним за эти секунды, подействовали сильнее первого впечатления. Страх ослепил бродягу. Как только расстояние между ним и неизвестным стало не более трех шагов, Тим сорвался с места и что было сил понесся обратно в город.

Он мчался без оглядки и остановился только в пустом одиноком закоулке, припав спиной к стене. Бедолага понял, что все это время почти не дышал. С губ сорвался выдох. А вместе с новым потоком воздуха влилось неожиданное осознание.

Там, на мосту, он непрерывно смотрел незнакомцу в глаза.

Обхватив голову руками, Тим пялился в темноту улицы, по которой сломя голову спасался от человека, вряд ли желавшего ему зла. Ведь тот незнакомец мог просто спросить дорогу или время, или что-то еще. Или просто узнать, все ли в порядке. Ведь люди делают так иногда.

«Ч-что ты такое?» – вспыхнула мысль и отразилась изумлением на лице Тима.

Все случившееся выглядело слишком странным, чтобы он мог просто так с этим смириться. От встречи взглядами всегда были последствия. Здесь – ничего. Пораженный ум искал ответы:

«Может, это не с каждым работает? Может, есть люди, с которыми это происходит, а есть те, с которыми не происходит?»

Несколько секунд Тим усиленно выдумывал объяснение этой загадке и совсем запутался в своих чувствах. В конце он приписал свой испуг случившемуся соприкосновению взглядами и тем самым успокоил себя, что не придумал опасность, а почувствовал ее от этого человека. Что-то в глубине души подсказывало, что его теория притянута за уши. Опасность он выдумал и поверил в нее, как в настоящую. Однако мусолить эту мысль Тим не стал. Ему бы попросту выжить, а не вдаваться в тонкости психологии. Он огляделся по сторонам и, не заметив ничего подозрительного, заспешил к своему ненадежному укрытию. Скорее, быстрее, успеть, пока не настигло ощущение, что чьи-то глаза ощупывают его с ног до головы.

Взгляды из тени дотянулись до него, когда он упал на свой матрас. Тим попытался создать себе иллюзию безопасности, свесив с «крыши» брезент и заткнув тряпками и книгами все просветы. Что угодно, лишь бы не видеть эту страшную улицу! От этих действий был тот же эффект, какой возникает в сознании, если в темной комнате полностью укрыться одеялом и верить, что оно защитит от монстров. Успокоив дыхание, Тим улегся ближе к стене, накрылся и зажмурился, вслушиваясь в тишину. Увы, мучиться страхом и безысходностью собственного положения он от этого не перестал. Ужас метко стрелял в самое сердце, и Тим вздрагивал, пропуская вдох.

«Тим. Тим. Где ты? Иди сюда, поиграем в прятки», – все тот же вкрадчивый зов эфемерно доносился невесть откуда.

«Зачем ты туда идешь?»

«Ну вот, опять торчать тут полночи».

«Воды… где бы достать воды?»

Голоса кружились стаей ворон. Или это всего лишь ветер?

Лежать, ощущать это все, не иметь возможности что-то с этим сделать – сущий ад.

Мысль о том, что недосып – главный враг человечества, вертелась в голове с первыми лучами солнца. Тим полночи никак не мог сомкнуть глаз, прислушиваясь к каждому шороху. Но неглубокий сон все же забрал его ненадолго. До рассвета. Небо на востоке побледнело по-летнему рано. Время проснуться, поесть, попить и вспомнить, как тебя зовут. Еды, разве что, нет.