Из глубины души взвилось беспокойство. Только идиот не поймет, что здесь что-то случилось.

Две недели как Тима преследовало чувство, будто за ним неустанно следят, да притом с определенной целью. То к нему пытались подойти незнакомцы, то этот черный человек с моста зачем-то приблизился. А как-то раз он застал возле своего убежища двоих молодых людей постарше лет на десять, после чего несколько дней боялся появляться возле своей ночлежки и прятался по подвалам. Что интересно – все они были в темных очках, потому-то бродяга и обратил на них особое внимание.

Одежда тем временем уже подсыхала, оставаясь мокрой только снизу. Приходилось иногда отжимать то штанины, то подол свитера.

Ближе к полудню Тим оказался возле одной из колонок.

Люди толкались локтями, спорили, кто раньше кого пришел, ругались на чем свет стоит, и даже доходило до драк. Прямо перед Тимом мускулистый бугай, похожий на бульдога, после троекратного предупреждения все-таки треснул с размаху какого-то молодого дерганого парня, отчаянно пытавшегося просочиться между ним и горбатым стариком, и гаркнул на него так, что испугались все. Два раза Тима приняли за карманника, выталкивали из очереди, покрывали ругательствами и угрозами, но, к счастью, не пытались побить. Когда двое из «Волков» подошли к колонке, Тим накинул на голову шарф и сбросил волосы на лицо, став отдаленно похожим на бледную некрасивую девочку. Стойко выдержав толкучку, он сумел наполнить водой стаканчик, подобранный на дороге. Напившись, заторопился в гости к названой сестре.

На детской площадке стояла тишина. По песку, заросшему мелкой травой, прогуливался грач. Тим просидел под горкой два часа, вдыхая запах ржавого металла и сухого песка. Рика не появлялась. Впрочем, бродяга мало страдал от ее отсутствия. Придет – здорово. Не придет – тоже неплохо.

Чьи-то взгляды поползли по спине. Повертев головой, Тим увидел, как в одном из окон домов скрылась из виду чья-то фигура. Вскочив на ноги, он всмотрелся в окно. Сердце неистово забилось испуганной птицей.

– Кто здесь? – попытка сделать угрожающий голос обломилась дрожью.

Тим боялся не загадочного наблюдателя, а собственной немощности перед ним и, как следствие, неизбежных страданий. Поэтому он предпочитал быстро оценить опасность и в случае реальной угрозы сбежать.

Но в окне чернела пустота.

«Так, спокойно. Ты просто переволновался. Тебе кажется. Никто за тобой не следит», – попробовал уговорить себя Тим, сделал пару глубоких вдохов и уселся обратно.

Только вот не верил он себе. А когда в окне мелькнул чей-то силуэт, так и вовсе убедился: это не больные фантазии сошедшего с ума от страха. Но, возможно, паранойя. И теперь Тим объяснял себе, что мало ли кто мог просто выглянуть на улицу и любоваться сомнительными, впрочем, видами, покурить поздно ночью на углу дома или просто выйти погулять. Если бы его хотели убить, так убили бы уже давно. Это ведь совсем не сложно.

Время от времени он думал, что ему хотелось бы умереть. Отчаянье и душевная боль еще не довели его до состояния, когда никакие взывания к силе уже не работают – человек в этом случае больше не способен выносить страданий и решает прервать их одним прыжком с высоты. Да, мысли и желание неоднократно возникали, но никогда не доходили до конца. Удобно было бы оказаться убитым. Быстро, незаметно, чтобы не успеть осознать. Без испуга, без боли.

Он думал и рисовал палкой круги на песке.

– Привет, – раздалось над ухом.

Тим резко обернулся. Рика, улыбаясь, стояла возле него, заложив руки за спину.

– Ты меня напугала, – облегченно выдохнув, сказал ей друг и смерил взглядом подругу. – Красивая ты какая.