Тик-так.

К двум часам кто успел, тот с полной баклашкой. Кто нет – попытает удачу завтра. Ничего, время еще будет – говорили они. Но ведь это наглая ложь. Слабые не выживают. На слабых всем плевать. Не приспособился – твои проблемы. Твое время истекает. Ты ничего не можешь против этого неумолимого порядка.

Тик-так.

Город привязан к графику воды. Он под контролем. «Волки» отлаживали его работу под себя. Чтобы как точный механизм. Чтобы все четко. Чтобы собачки были дрессированные.

Тик-так.

Твои часы показали бездну. В этой бездне ты умрешь от голода и жажды, если не научишься вертеться в колее порядка.

И никуда тебе не деться. Ни щелочки, чтобы выбраться за границы. От рождения и навсегда ты в объятиях города: попал в его сети, запутался в проводах, а со всех сторон тебя сжимали облезлые серые стены и сдавливали с каждым годом, оставляя все меньше места для вдоха. Мегаполис вкрадчиво рассказывал страшилки на ночь, кормил ядом, дышал миазмами и медленно сводил с ума.

Приходилось выживать. Приходилось блюсти порядок. Тим чувствовал ритм города, легко адаптировался к нему, но всеми фибрами души его презирал. Терпеть не мог это место, звучавшее для него гулом осиного гнезда.

«Волки» предлагали вступать в их ряды, гарантировали безопасность и возможность наживы. Наживались и сами за счет окружающих, не способных постоять за себя. Народ боялся оказаться в нищете, но боялся и «Волков». Все знали, как поступали там с теми, кто не справлялся с работой. Умирать – последнее, что хотелось людям. Но они шли. Становились «Волками». Чинили беспредел. Воровали воду у жителей города, становились верными собачками на поводке у бандитов. Название этой банды если и было когда-то их олицетворением, то сейчас напоминало саркастическую карикатуру. «Не волки они, а самые настоящие гиены», «Опозорили, поганцы, название свое», «Вот раньше, когда только пришли к власти, они свое название заслуживали, а сейчас…» – такие фразы, сказанные полушепотом, можно было выхватить из разговоров прохожих.

Лавчонки с водой принадлежали тоже «Волкам», либо это были редкие отдельные маленькие ларьки, владельцы которых успели отхватить побольше – они славились наглостью и жадностью, и цены у них выше, чем на волчьих точках. Там-то и приходилось раскошеливаться Тиму, потому что «Волков» он избегал. У него не было дома, воспользоваться собственным краном он не мог. До фонтана добежать порой не успевал. Там скапливалась толпа, принося с собой крики, драки и давку. И те, кому удавалось набрать больше, торговали потом этой же водой в своих лавках.

Вскоре Тим наткнулся на ларек. Продавец сунул ему черствый батон и бутылку воды, забрав почти все деньги. Недовольно фыркнув, бродяга спрятал последнюю бумажку в карман и пошел прочь.

В редких окошках поблескивал свет. Бездомные и бедняки развели огонь или зажгли свечи – поразительно, сколько обездоленных появилось за последние пять лет. Тоскливое сияние лампочек бросало тусклые пятна на асфальт под окнами домов.

Присев на большой каменный блок, Тим открыл бутылку, вылил немного воды в горсть и протер царапины на руках. Потом сделал пару глотков. Взгляд сам по себе упал на кучу засохшей земли с торчащими из нее корнями. Она высыпалась из выемки сбоку блока. Видимо, когда-то это была уличная цветочница. Лишенные жидкости, растения погибли.

Тим забрел на главную площадь города. Было безлюдно, царила тишина, и только редкие голоса с других улиц или краев площади время от времени нарушали ее.

Бродяга сидел напротив большого здания, напоминавшего скорее обугленный скелет, чем строение. Бывшее правительственное здание. Пять лет назад его взорвали, от чего пострадали и ближайшие дома. В лучах белой луны это черное сооружение выглядело более жутко, нежели при свете солнца. «Жизнь – пустая трата времени» – кривые буквы, написанные кем-то из горожан на углу. Трущобы говорили с людьми записями на стенах. Фразы, слова, рисунки, выполненные баллончиком или маркерами, – след чьей-то беспокойной души. Тим любил их читать и рассматривать. Как-то раз он долго смотрел на изображение стаи волков, бегущих куда-то. Вожак этой стаи был черен и держал в зубах красный флаг, переходящий в пламя. Рядом была написана одна из городских легенд, но буквы местами стерлись. И рисунок, и текст под ним – славная память о прошлом города.