И тогда —

голос.

Тихий, чужой. Словно шелест ветра в морозной листве. Но слишком близко.

– Не двигайся.

Марк резко попытался обернуться – но не сам. Тело сделало это поздно, резко, неестественно, как если бы кто-то его швырнул.

На кровати, в полуметре от него, лежало нечто. Не человек. Существо, вытканное из мрака. Его очертания были мутными, пульсирующими, будто оно течёт, а не лежит. Казалось, будто реальность пыталась ее воссоздать, но ошиблась. Рот был не там, где должен быть.

Холодная, мёртвая рука лежала у него на груди. Бледная, с обгрызаными ногтями, с тонкими пальцами, в которых не было жизни. Но оно дышало. Издавало хрип. Он не знал, что слышит, но этот звук был у него в голове.

Паника разорвала его. Он рванулся, вырываясь из чужой хватки, и выпал из кровати, почти не чувствуя пола.

Выбежал в коридор.

Но дома больше не было. Только чёрное пространство. Пустое. Бесформенное. С глухим эхо его шагов, как будто он ходил по внутренней стороне барабана. Двери исчезали. Ни света. Ни жизни. Только тишина, в которой слышно было собственное сердце – в висках, в животе, в зубах.

Он оглянулся. Существо – исчезло.

Мир стал неровным, как плохо сделанная проекция. Пол дрожал, пространство искривлялось, как если бы реальность начала сжиматься и одновременно рассыпаться на пыль. Мысли – стали липкими. Слова не складывались. Его собственное имя стало чужим. Он чувствовал: его вытягивают изнутри.

Снова – Силуэты. Те самые. Из лифта. Из коридора. Только теперь – ближе. Больше. Их тела были слишком высокими, руки – длинными и ломаными, будто суставы сгибались не туда. Они ползли, плыли к нему. У них появлялись рты – разверстые, немые, из которых вырывались звуки, которых нельзя услышать, только почувствовать, как шипение под кожей.

Марк отпрянул и закричал – но крик не вышел. Они вытянули к нему руки. Тени окружили его и коснулись лица ледяными, обжигающе холодными руками.

Позади раздался громкий звон. Вспышка. Рывок. Мир вздрогнул – и разлетелся на куски.

Он проснулся и резко схватил телефон, чтобы выключить будильник. Он сел с трудом. Грудную клетку ломило, как после удара. Всё было на месте – стены, потолок, шторы. Он вспотел, как после лихорадки – простыня прилипла к телу. Сердце – не билось. Гремело. Вскинувшись на кровати, Марк тяжело дышал, как после долгого бега.

Это был сон.

Но не обычный.

Не тот, что можно забыть через час.

Слишком реальный, слишком осязаемый.

Он сдержал в себе тревожные мысли, медленно сдернув одеяло и вставая с кровати. Вся комната была затоплена тусклым светом, когда он шагнул в ванную. Холодная вода, хлестнувшая по лицу, заставила его на секунду замереть, но он стоял под струёй, пытаясь вернуть себе ощущение реальности. Тело наконец-то расслабилось, и напряжение постепенно покидало его.

После душа он едва позавтракал – несколько сухих бутербродов и чашка кофе. Время всегда казалось таким дефицитом, что не было места для других мыслей, только привычный, беспокойный ритм жизни. Взяв сумку, он оставил свою квартиру и направился к лифту. В голове всё ещё вертелись картины тёмных коридоров, искажённых тел, а главное – того зловещего существа из ночного кошмара. Он пытался убедить себя, что это просто сон, ничем не более, но всё же ощущение того, что что-то не так, не отпускало.

Сел в такси и выехал на работу. В редакции всё было как обычно – сотрудники спешили по своим делам, воздух наполнялся звуками редакционной суеты. Он прошёл мимо операторов и монтажёров, словно между ними была пелена. Они казались такими далекими. В его голове не было места для лишних мыслей. Работа поглотила его целиком: статьи, заметки, сюжетные линии. Время пролетело незаметно.