Глава 4: Голос из прошлого

Запах старой бумаги, соли и приключений медленно наполнял каюту «Надежды». Хендрик, обычно педантичный и методичный, но абсолютно хаотичный в личной жизни, теперь сидел, окруженный кипами дневников и писем Антье де Йонг. Он начал читать неохотно, его инженерный склад ума сопротивлялся этой иррациональной трате времени. Но любопытство, то самое, что заставило его взломать сундук, взяло верх.

Строчка за строчкой, страница за страницей, мир Антье раскрывался перед ним. Это была яркая, полная приключений жизнь, резко контрастирующая с его собственной скучной, рутинной реальностью. Антье была художницей или писательницей, искательницей приключений, не боявшейся перемен. Её записи были полны мудрости, иронии и искренней любви к жизни. Она путешествовала по всему миру, описывая невиданные страны, встречи с диковинными людьми, штормы, которые она пережила, и тихие рассветы в далёких бухтах. Её слова были глотком свежего воздуха, но одновременно и вызывали у Хендрика внутреннее раздражение.

"Почему у неё всё было так легко?" – шептал он себе под нос, переворачивая очередную страницу. – "Почему она не боялась жить?". Это был вопрос, который он задавал и себе, но так и не находил ответа. Антье была его противоположностью – человеком, который не боялся "невостребованного багажа", а наоборот, ценил его как часть своего пути. А Хендрик? Он всю жизнь строил мосты для других, но так и не смог построить мост к самому себе.

Каждый день Клара, оптимистичная, болтливая и любопытная продавщица из магазинчика у дока, заходила к нему на яхту с какой-нибудь мелочью или просто "на минутку". Она была глотком свежего воздуха для Хендрика, постоянно подшучивая над его "новым хобби".

"Что читаешь, капитан?" – спросила она однажды, заглядывая через его плечо. – "Дневники старой дамы? Ты точно решил стать морским волком, а не книжным червем?"

Хендрик лишь буркнул что-то невразумительное, пытаясь спрятать тетрадь.

"Ну что, нашел там рецепт вечной молодости?" – Клара хихикнула, её рыжие волосы рассыпались по плечам. – "Или карту сокровищ?"

"Что-то вроде того", – ответил Хендрик, чувствуя, как цинизм, его обычная защитная реакция на разочарования, медленно тает под напором её беззаботности. Он пытался быть прагматичным и логичным, но его подсознание постоянно тянуло его к иррациональным поступкам.

Диалоги с Кларой были легкими и забавными. Она комментировала его неловкость и подшучивала над ним, помогая ему выйти из своей скорлупы и взглянуть на мир с другой стороны. Она была олицетворением повседневной жизни и её радостей, контрастируя с меланхолией Хендрика.

По мере того как Хендрик погружался в мир Антье, его собственное раздражение росло. Дневники не только вызывали у него любопытство, но и болезненно напоминали о его собственных несбывшихся мечтах. Он, который мечтал о далёких странах и свободе, но его страх перед неизвестностью всегда держал его в пределах Амстердама, видел, как легко Антье срывалась с места, следуя за своими порывами. Почему он так боялся жить? Почему он так боялся одиночества, но при этом активно избегал глубоких контактов, предпочитая поверхностное общение или полное уединение?

Вечерний Амстердам, казалось, тоже не давал ему покоя. Уличные фонари отражались в темных каналах, создавая призрачные блики. Ветер с Северного моря пробирался сквозь щели в корпусе яхты, напевая старые морские песни. Хендрик пил пиво, его способ заглушить внутренний диалог, но сегодня алкоголь действовал плохо. Голос Антье, живой и полный энергии, звучал в его голове, смешиваясь с шумом ветра и плеском воды. Он чувствовал, как что-то внутри него медленно, но верно, меняется. Это было не просто любопытство, а предвестник неизбежной трансформации. Он был на пороге чего-то нового, и это одновременно пугало и притягивало.