Скопившееся во мне напряжение вылилось наружу неожиданным гневом:

– Так почему ты дал мне потеряться в этом лесу?! Разве так поступает альп со своим хозяином?

Конь всхрапнул, затряс головой и пару раз копнул копытом землю:

– Во-первых, ты мне не хозяйка. Во-вторых, нечего яйцу курицу учить. В-третьих, я думал, что ты лучше подготовилась. А оказывается, ты просто поскакала, куда глаза глядят.

Я не нашлась, что ответить. Гнев испарился так же быстро, как закипел, и оставил после себя лишь пустоту и стыд. Ведь Джамидеж был прав.

Конь смотрел на меня выжидающе, почти не моргая. Мое растерянное лицо отражалось в черной поверхности его глаза.

– Мы так и будем здесь стоять? – раздраженно спросил он наконец. – Скоро закат.

Я поежилась от мысли о том, что мне придется провести ночь в этом густом неприветливом лесу.

– Выведи меня из этого леса, пожалуйста, – тихо попросила я.

– Так уж и быть, – фыркнул конь, – но в следующий раз добавляй к своим просьбам «о, благородный Джамидеж».

С этими словами альп неспешно пошел вперед, а я последовала за ним. Мне было неведомо, как определяет направление, в котором нам нужно двигаться, все деревья по-прежнему казались мне одинаковыми, а среди редкой травы и сухой прошлогодней листвы не было ни намека на тропинку. И все же, спустя какое-то время, которое мы провели в молчании – я все еще пристыженная и не до конца верящая в происходящее, а Джамидеж по одному ему ведомой причине – лес начал редеть. Сквозь листву вновь начал пробиваться солнечный свет, красноватый и уже не такой яркий, как днем на плато. Возвращение солнца вновь вселило в мое сердце надежду. Тем более, что на моей стороне оказался настоящий волшебный альп.

Вскоре лес сменили редко растущие деревья, и передо мной открылась неширокая плавно уходящая вверх долина и розово-сиреневое закатное небо с редкими пушистыми облаками.

– Хвала Щыблэ, – воскликнула я, – мы выбрались!

Услышав это, Джамидеж резко остановился, и я, держащаяся рукой за стремя, едва не упала, попытавшись сделать шаг вперед.

– Что значит, «хвала Щыблэ»? – возмутился конь, раздувая ноздри и водя пушистыми ушами. – Тебе что, молния44 путь указала?

– Нет, – потупилась я.

– То-то же. Тогда и говори правильно.

– Спасибо, Джамидеж, что вывел меня из леса. Без тебя я бы пропала.

– Так-то лучше, – альп решил сменить гнев на милость, и мне показалось даже, что в его голосе появились добрые, заботливые нотки, – пошли дальше, там есть хорошее место для ночлега.

– Откуда ты это знаешь? – наверное, задавать такой вопрос волшебному коню было глупо, но все же осведомленность Джамидежа меня удивила.

– Я бывал тут раньше с Шертелуко, – ответил конь с грустью. Я поняла, что он переживает об отце не меньше моего. Должно быть, потому он и отправился со мной той ночью. Ведь он, будучи альпом, легко мог ослушаться меня. Но он выбрал пойти вместе с глупой самонадеянной девчонкой, если это давало ему шанс спасти своего хозяина.

Проникнувшись его чувствами, я положила руку ему на горячую мягкую шею и тихо сказала:

– Мы обязательно спасем его.

Джамидеж какое-то время молчал. А когда он, наконец, ответил, голос его звучал так же пренебрежительно-старчески, как и раньше:

– Вижу, ты передумала сдаваться. Тогда полезай в седло, надо успеть добраться до места до заката.

Я молча повиновалась, и альп галопом понес меня вперед по долине. Здесь природа немного отличалась о той, что провожала меня на опушке леса утром. Трава была ниже, но сочнее и ярче даже в слабом закатном свете. В ней то тут, то там яркими драгоценными камнями мелькали цветы. Сильный ветер приносил влажный ледяной запах гор, так похожий на весенний аромат тающего снега.