В тот год снимок самки – моего компаньона по малиновому застолью – остался единственным, но на следующий, уже с новым фотоаппаратом, получилось сфотографировать самку сразу после прилёта в Оренбург. Много уже прославил я весну на этих страницах, да очевидно, что по заслугам. Одна из основных примет весны в моём саду – это цветение мускари. Вроде нечаянно в самых разных концах сада возникают небольшие полянки, полные многоцветковых кисточек этого неприхотливого первоцвета. К одной из них я и подошёл сфотографировать своих густо-синих любимцев.

Жужжало большой

Около кистей кружило жёлто-коричневое насекомое, нечто среднее между мухой и пчелой, с длиннющим хоботком, который оно поочерёдно засовывало в распустившиеся бокальчики цветов. Насекомое подражало колибри, то есть не садилось на цветок, а зависало около него в стоячем полёте, отчаянно трепеща крыльями и бережно охватив лапами цветочный бокал с райским напитком. Новоявленный «колибри» меня заинтересовал, я его сфотографировал и забил в интернет запрос: «Насекомое, похожее на муху с длинным хоботком, питается нектаром». За что люблю интернет, так это за то, что на любой, даже самый непонятный вопрос он даёт совершенно правильный ответ. Толковые поработали программисты. Видимо, мой вопрос оказался не самым бестолковым, хоть и длинным. Среди первых фотографий, вываленных всезнающим гуглом, нашёлся снимок с моей симпатичной мушкой. Имя оказалось просто потрясающим: жужжало! Я немного посмаковал вкусное словечко. Но учёные не были бы учёными, если бы не пристроили к имени ещё и определение. В нашем случае им оказалось словцо, очевидно, наполненное многими смыслами, теснившимися в голове человека науки, но для человека, далёкого от энтомологии, невероятно неочевидное, несущее в себе бездну иронии: жужжало большой. Жужжало на самом деле жужжал, но едва слышно по очень простой причине: габариты двукрылого ненамного превышали размеры вообще-то крохотного бочонка мускари.

Рядом с цветничком журчал ручеёк, который я устроил, поливая виноград. Сначала моё внимание привлёк самец, который нарочито вызывающе крутился рядом со мной, всячески привлекая внимание. Я радовался возможности снимать птаху с самого близкого расстояния, но потом заметил самку, которая, не обращая на меня внимания, собирала насекомых по берегам рукотворного водного потока. Самец банально отвлекал моё внимание на себя. С тех пор весеннее чрезмерное внимание к моей персоне самца варакушки служило сигналом к началу съёмок самки. Коллекция дамских снимков варакушек начала стабильно пополняться.

Желания птичьего фотографа неистощимы, это я вам как человек причастный заявляю вполне ответственно. Получив снимки самца и самки, хотелось поймать в объектив ещё и слётка (только что слетевшего из гнезда птенца), и молодого самца, который вывелся летом прошлого года и следующей весной своим белёсым горлом походит на самку. О слётках поведаю позже, а история с молодым самцом вышла занимательная… Дело было в начале лета. Время серенькой строчке ясколки, бегущей по границе сада, украситься множеством белых звёздочек. Яркие лимонные глазки в центре цветка смотрели на солнце радостно и простодушно. Это при том, что я иногда и полить-то её забывал. Где-то рядом раздалось однотонное, протяжное «фии-и-и-и», старательно, но несколько тоскливо выводимое через равные интервалы времени.

Самка варакушки

Имитировать это простое сочетание звуков было несложно. Я негромко подсвистел и осторожно приблизился к пернатому Пьеро. Птичка не улетела, пение дуэтом ей нравилось, и мне удалось хорошо её рассмотреть.