Или:

– Маржинальная полезность от каждой следующей единицы блага – убывает.

Дэви перестал видеть во мне тупицу. Теперь ему казалось, что я – сознательный злодей и вредитель. Надо мной постоянно висела чёрная тучка, которая по первому требованию поливала меня дождём.

Так всё и продолжалось, пока однажды Грэдд мне не сказал:

– Ты, Бакуш, ведёшь себя неправильно…

И проницательно так на меня посмотрел.

– Как? – спрашиваю, – неправильно? А как – правильно?

– Тебе же не нравится то, что ты делаешь. Анадо, чтоб нравилось.

– И что мне делать?

– У тебя есть два пути. Полюбить писать статьи или заняться чем-нибудь другим.

– Но чем? – развел руками я.

– Это уж тебе самому решать, – скорчил рожу Грэдд.

Я вздохнул. По правде говоря, журналистская работа к тому времени меня уже начала слегка подзадалбывать. Хотя я и понимал больше, чем раньше, во всех этих слияниях и поглощениях, мне совершенно не хотелось каждый день начинать с телефона. «Хватай сразу трубку и делай деньги», – ругался на меня Дэви, когда я пил кофе. Конечно, ему-то легко, ведь он всё это любит. А что люблю я? А как я могу что-то любить, если я ничего ещё не пробовал?

И я сказал:

– Я не хочу больше быть журналистом. Я хочу быть инвестором и торговать акциями.

Сейчас мне иногда кажется, что Грэдд сам подвел меня к этой дурацкой мысли. Но тогда в ответ на моё заявление он скорчил очень насмешливую рожу:

– Акциями или чем другим – через любую вещь можно постичь тысячу других, и в одной вещи, если изучить её как следует, отражается всё, что только может понять и почувствовать человек.

– А вы поможете мне? – спросил я Грэдда.

Грэдд пожал плечами.

– Там нет ничего сложного. Штука в том, чтобы просто торговать.

– Но я же не знаю, как.

– Ну, встань посреди улицы и ори: «продаю» да «покупаю», – абсолютно серьёзно проскрипел Грэдд. – Правил так много, что, в сущности, их нет. Но прежде всего тебя должно интересовать: зачем тебе это нужно?

Я подумал и ляпнул:

– Ну, я хочу стать богатым. Хочу много денег.

Грэдд весь наморщился.

– Там хуже для тебя. Выкинь из головы кадиллаки и домики в швейцарских Альпах, если хочешь быть профессионалом.

– Нет, нет! – закричал я. – Я не то имел в виду. Я хотел сказать, что меня привлекает сам процесс.

Грэдд наморщился ещё сильнее.

– В каком смысле «процесс»? Ты хочешь сказать, что собираешься использовать рынок акций в качестве тотализатора?

Я испугался.

– Ох, нет. Совсем не за этим, нет.

– А зачем? – с ударением произнёс Грэдд и посмотрел на меня более внимательно. – А, Бакуш? Зачем? Ведь это не самое лёгкое занятие на свете – торговать акциями! Здесь ты уже не сможешь переписывать чужое. Здесь тебе придётся применить все свои способности. Всё, что у тебя есть, Бакуш. Ты выложишь всё, что у тебя есть. Если кто-то по жизни рубит дрова, он так и будет их рубить, даже если он торгует акциями или говорит по телефону. Если кто-то только и делает, что варит кашу, то и на Уолл-стрит, и в Голливуде, и на холмах Грузии он всё равно её заварит, вот только вопрос, из чего. Из чего ты, Бакуш? Тебе придётся быть собой. Оно тебя заставит. Я могу посоветовать тебе честного брокера и дать несколько общих советов, но если я буду помогать тебе всё время… Человек, который торгует по чужой наводке, не может оторваться.

– Могу себе представить, – сказал я.

Я действительно мог себе представить, потому что слишком любил переписывать чужое и знал, как это затягивает. Я решил никогда больше так не делать. По глазам Грэдда я понял, что он мне верит.

– Ну, хорошо. И когда ты намерен начинать торговлю?

– Когда угодно.

– И когда тебе угодно?