Филипп слушал, молча, Биллу надо было выговориться.

– Иной раз думаю, зря мы связались со строительством куполов. В результате мы получили этот бум плавания… Все тогда, как с ума посходили! Я пробовал ей запретить так надолго уплывать в неизвестность. Мы недостаточно изучили океан, чтобы быть уверенными, что в его водах не водится монстров. А она была буквально одержима океаном! Собственно, наши ссоры с этого и начались. – Билл помрачнел, вспоминая ссоры с Лиен. – Однажды я решил оставить ее в покое. Но лучше не стало. Стоило ей поглядеть на меня, и она срывалась на визг…

– Когда это началось? – уточнил Филипп, сощурив глаза. – Во время строительства купола или, когда появился этот муторный запашок?

– Трудно сказать. Это нарастало постепенно. Моя милая нежная Лиен начала доставать меня, когда пристрастилась к плаванию. Как было с другими, не знаю. Мы ведь такие разные! – он помолчал. – Филипп, а ты что думаешь об этом?

– Я – не врач… – ушел от ответа Филипп.

Билл вздохнул.

– Последняя ссора с Лиен была настолько дикой, что я готов был убить ее! – Билл испуганно глянул на гостя, но тот смотрел на него спокойно, без осуждения. – Она разбила здесь все, до чего могла дотянуться, порвала мою любимую картину, кстати очень ценную! – Билл снова вздохнул. – Еще один шедевр безвозвратно утрачен для человечества…

– Жаль! – Филипп картины не видел, но разделил с губернатором чувство утраты.

– Жаль… – как эхо повторил Билл, вспоминая о том, что однажды, не выдержав, он все-таки поколотил ее. – Знаешь, Лиен простила мне даже побои! – решился он на признание, хотя очень стыдился своего поступка. – Даже на Землю звала с собой. Но я отказался возвращаться. Пятнадцать метров на двоих бездетных это все, на что можно рассчитывать. А я успел привыкнуть к комфорту. Да и кто я на Земле? Неудачник! Опубликовал научную статью, где поделился своей идеей. Но я не стал ее развивать, а Краткий подхватил, и теперь почивает на лаврах. Способ, с помощью которого продлевается жизнь, был разработан на основе идеи, изложенной мной как раз в той статье… – Бил уставился в узорчатый потолок. – Свою жизнь я положил на то, чтобы осваивать другие миры, хотел, чтобы человечество распространилось по Галактике. Но в этот мир я влюбился! К тому же мне хотелось попробовать себя в политике. А для такого, как я, заниматься этим проще в колонии! – он смутился, но потом посмотрел на гостя доброжелательно и спокойно. – Хочу показать тебе одну вещь!

Ветрову было пора возвращаться к работе, но вид у Кацнальсона был столь загадочным, что гостю стало любопытно. И он поднялся по лестнице за Биллом. На втором этаже Ветров еще не был. Обстановка здесь была более аскетичной, чем на первом этаже, и походила на командную рубку космического корабля. Значит это царство Билла…

– Я здесь царь и Бог! – подтвердил Билл догадку Ветрова. –Третий этаж принадлежал Лиен. Там можно организовать лабораторию для Юлии.

Филипп поморщился.

– Билл, я ей не отец! Говорить о своих планах следует не мне, а девушке.

Губернатор промолчал. Он и сам знал, что ведет себя глупо. Немного расстроенный, он прислонился к стене.

– Почему мы остановились? Ты хотел что-то показать! – напомнил ему Филипп.

Губернатор кивнул и повел его по узкому коридору, которая привела в опрятную комнатку. У небольшого оконца стоял столик, на нем стеклянная банка.

– Они… – Ветров не помнил, когда в последний раз так удивлялся.

– Да, они земные. Размножились уже здесь от одной.

– Это контрабанда Билл! Мы с самого начала запретили ввозить на Вестерн чужеродную фауну. Это может нарушить равновесие, которого мы добивались весь первый год.