Со сторожевых башен далеко в Степь разносится тревожный звук ригоронских сигнальных рожков. За стеной начинались земли Ригорона, города и крепости варварской империи. Вивиэн никогда и подумать не могла, что однажды лично сможет приблизиться к ней настолько, что получится рассмотреть даже стяги на её башнях. Всё здесь чужое, пугающее и от того отталкивающее, хмурое, недоброе, словно за стеной начинается подземный мир, а вдали мерещится дым от кипящих кровью котлов. И в этот мир придется вступить десяткам тысяч несчастных мерионцев, будто овечкам в долину волков.

Если смотреть на север, почти до горизонта Степь заполнена живой массой людей, скота и скарба, а также многочисленными отрядами ригоронцев. Мерионцев те пока не трогали, вересов и след простыл. Люди радуются. Действительно, дошли!

Рядом молча рассматривал ригоронскую стену принц Кудман.

– Они от кочевников построили такую крепость? – удивлялся юноша. – Я думал, она меньше. От западного моря до восточного? Сколько же лет они её строили?

– Сто пятьдесят лет, – со знанием дела ответила девушка. – За то время сменилось восемь императоров, погибли тысячи людей, сотни тысяч. Эта крепость построена на костях каторжан и пленных кочевников. Варвары!

– Гм… нам бы стать такими варварами, – с уважением присвистнул Принц. – Мы бы встретили Татхи и Вересов на стене, а не допускали до самого Шанана.

– Не слишком приседай перед ригоронцами, – зло ответила сестра. – Они построили ее для себя, а не для нас. Ещё неизвестно, пустит ли нас Император спрятаться за Стеной.

– Я буду вести переговоры, – огрызался брат.

– Нет.

– Кто ты такая, чтобы мне указывать! Я – мужчина, в Империи место женщины не за столом переговоров, – срывался на крик мальчишка, – а в дальних комнатах дома под плотными накидками. Тебя не станут слушать.

– Вряд ли ты, как мужчина, справишься лучше. В ответ на их милость мы можем расплатиться только унижением и бесчестием. Нам больше нечего им предложить.

Вивиэн повернула лошадь назад, чтобы не слушать бессильные ругательства рано повзрослевшего брата. От Кудмана пока больше вреда, чем пользы. За время поездки вырвавшийся из столичного дворца принц успел побывать в стольких передрягах, что чудом остался жив. Он единственный, кто умудрился найти в Степи места, где можно с головой провалиться в снег, где спрятано логово степных ялагров, где в застывшем озере лёд проседает до воды. Горе, а не подросток.

В головном обозе поставили большой шатер впервые за всё время пути. Раньше и не помышляли о том, чтобы не выдать степнякам укрытие высокородных детей. Рядом с шатром развели костёр, на топливо ушла целая телега. Грели воду, чтобы отмыть старшую принцессу к приему у ригоронских наместников, а затем той же водой попользуются сопровождающие. Мерионским послам следовало предстать в должном виде, произвести впечатление на варваров, чтобы добиться от Ригорона защиты и временного пристанища.

Сегодня они выжили, дошли до Земель отчуждения и счастливы только тем. Нападения кочевников ослабнут, но нельзя утверждать, что все беды позади. Земли отчуждения создавались ровно для того, чтобы никто не мог расположиться в них, да ещё таким количеством. Ригоронцы раздражены, они должны видеть далеко в Степь. А тут люди, телеги, шум, костры. И разрешения на то нет.

Вивиэн блаженно отфыркивалась от пены и слушала за занавесью речи рассудительного советника Алиэна Ламзача. В нем нет напыщенности высокородного вельможи, нет велеречивости праведного священника, нет фатализма военного командора. Он представитель купеческой гильдии, трудолюбивый делец, который собственными руками построил дело всей жизни, и растерял всё с приходом кочевников. Советник из него действительно отменный, сдержанный, рассудительный, и такие нужны близ трона, но Король отправил его в Ригорон вместе со своими детьми.