Внезапно ее взгляд упал на дверь в самое дальнее помещение – маленькую, редко используемую "тихую комнату" для уставших детей. Дверь была приоткрыта ровно настолько, чтобы в щель пролез ребенок. Сердце Марьи Петровны бешено заколотилось. Она подошла бесшумно, боясь дышать.

Из-за двери доносился сдержанный шепот.

Не один голос, а несколько детских. И… странный, низкий звук, похожий на мурлыканье, но какое-то… многоголосое, неестественное.

Анна Семеновна, заметив ее движение, замерла, прижав мобильный к груди. В этот момент словно весь садик затаил дыхание.

Марья Петровна толкнула дверь.

Комната была погружена в полумрак, шторы почти закрыты. И в центре, на мягком коврике, сидели пятеро детей из группы, включая маленькую Надю, которую успокаивали. Они тесным кружком окружали… Ванечку. Мальчик сидел, широко улыбаясь, совершенно непохожий на ребенка, которого "забрали".

Но больше всего внимания привлекало то, что было у Вани на коленях. Не тень или чудовище, даже не сверхъестественный монстр, похищающий маленьких детей и съедающий их в своей берлоге. А…

Вернее, кот-переросток, размером со среднюю собаку. Его шерсть была сваляна в колтуны, в пыли и прошлогодних листьях, но огромные желтые глаза светились в полутьме спокойным, почти мудрым светом.

Он мурлыкал, и это мурлыканье, такое громкое и глубокое, казалось, исходило отовсюду, наполняя комнату вибрацией тепла и покоя. Дети гладили его, кто по огромной лапе, кто по боку, завороженные.

"Ваня!" – вырвалось у Анны Семеновны, но уже без истерики, а с потрясением и недоумением.

Мальчик обернулся, сияя. "Мама! Смотри, кто к нам пришел! Это Пушистик! Он замерз и проголодался! Мы его прятали, чтобы Марья Петровна не выгнала! Мы ему печеньки с завтрака несем!"